— Я не знала, — мне тоже было неудобно от всего услышанного, и, признаться, образ женщины в моей голове стал еще более неприятным.

— Знаю. Поэтому и говорю тебе, что не хочу расстраивать подругу еще больше. Дар очень много значит для Миланы. Наверное, только его наличие, а еще и то, что она — лучшая студентка на курсе, примиряет мою мать с «вынужденным терпением этой девицы рядом с сыном», — Руслана скривилась и явно процитировала свою родительницу.

«Да уж, не повезло им с матерью», — подумала про себя я. Моя внутренняя ведьма тут же напомнила: «А твоя точно лучше?» Пришлось затолкать горечь от поступка матери куда-нибудь поглубже.

— Слова «лучшая студентка курса» и «Артур» пока что импонируют моей матери. Ну, ладно, давай больше не будем об этом. Милана уже сейчас выйдет, — тихо закончила Руслана, стоило ей только услышать, как вода перестала течь в душе.

Я согласно кивнула. Лучше не поднимать эту неприятную тему. Теперь поводов, чтобы отвлечься, стало еще больше.

Проснулась я от того, что непрерывно звонил мой телефон. Спросонья пошарив под подушкой, я все-таки наткнулась на него. С трудом разлепив тяжелые веки и накладные ресницы, которые девчонки мне вчера решили наклеить, заодно ругая себя за то, что пошла у них на поводу, я прищурилась. Неизвестный номер.

— Слушаю, — хрипло прокаркала в трубку я.

— Солнышко мое, что у тебя с голосом? Хотя лучше не говори. Дело молодое, это же очевидно. Я тоже в твоем возрасте никак не могла встать с постели. Все время безбожно хотелось спать. Но, увы, пора просыпаться. Мы с твоим дедушкой ждем тебя. И, кстати, сохрани мой номер телефона. До встречи, милая, и не усни снова, — бодро закончила бабушка и отключилась после моего вполне содержательного «угу».

Я перевернулась на спину, сжимая телефон в руке, и с трудом соображала: а записала ее номер. Затем я решила еще на пять минут прикрыть глаза. Вот совсем на один миг. Громко зазвонивший телефон опять напугал меня:

— Не спать! — гаркнула в трубку моя ба и бросила ее.

А я резко села на кровати, несмотря на то, что мои ресничные «опахала» с непривычки мешали мне, и начала осматривать комнату в надежде, что бабушка просто предугадала то, что сон меня снова сморит. Или она каким-то магическим способом установила за мной слежку? Как же это скверно — не знать, на что способны одаренные. Вскипевшая жажда знаний, направленная на заполнение провалов моего образования, помешала снова уснуть. Я поставила себе первостепенную задачу заполнить все пробелы. А значит, нужно попросить у моих старших родственников необходимую литературу.

Определившись с планами на день, я свесила ноги с кровати и порадовалась, что мы с девчонками навели порядок в комнате. Теперь она была чистой и опрятной, все вещи были развешены в шкафу, а личные косметические средства полностью занимали прикроватную тумбочку. Я потянулась, а потом провела по экрану телефона и обнаружила, что время перевалило за двенадцать часов. Хорошо, что бабушка позвонила, а то я проспала бы весь день.

Спустя полчаса я вышла из ванной комнаты, нахлобучив на голову чалму из полотенца и закутываясь в тонкий хлопковый синий халат, отороченный черным кружевом на длинных рукавах и по подолу.

Девчонки только начали просыпаться. Я услышала, как они зашевелились за дверьми, прошла в комнату, чтобы выбрать одежду, и открыла шкаф. Я настолько крепко задумалась, что пропустила появление одного не в меру наглого и белобрысого вруна, пока тот, не оказавшись сзади меня, не протянул руку над моим плечом и не выдернул с полки красный кружевной бюстгальтер.

— Надень его. Красный цвет тебе к лицу, — прошептал он, а я дернулась от того, насколько интимно это было сделано.

Да и дурацкое тело тут же отреагировало сотней маленьких иголочек, пробежавшихся по моим нервам, ведь предательский организм помнил, насколько нам было хорошо вместе. Только вот хорошо, что зов плоти никак не способен повлиять на мои умственные способности, а также на изрядно разбитое и раскуроченное сердце. Тело значительно проигрывало разуму и сердцу, поэтому, вспыхнув, я резко развернулась и вырвала интимную часть своего гардероба из загребущих рук наглеца.

— Что за беспардонность? Ты мне никто, чтобы раздавать такие советы. И вообще, что ты здесь делаешь? — я толкнула ухмыляющегося Лекса в грудь и заставила его выйти из зоны слишком тесного контакта.

Дышать сразу стало легче и иголочки, которые уже смело побежали в сторону нижней части живота наконец исчезли. А я разозлилась еще больше от того, что такая реакция, в принципе, имела место, стоило только Лексу вторгнуться в мое личное пространство.

— Ли-и-са, — протянул Лекс так, как делал это раньше.

Но если раньше меня это возбуждало, то сейчас немилосердно злило.

— Проваливай, я тебе сказала! — огрызнулась я и сложила руки на груди, показывая всем своим видом, что не готова вести с ним милую беседу.

— Ни за что, — усмехнулся он и сделал то, чего я уж точно не ожидала.

— Какого хрена… — только и успела выкрикнуть я.

А этот паразит в одно слишком быстрое движение оказался рядом, затем толкнул меня к шкафу, зажав своим гибким и стройным телом. Я только успела упереть руки в его грудь и начать сопротивляться, когда Лекс стал уменьшать расстояние между нашими губами. Я шокированно смотрела в его глаза цвета молодой листвы. Зрачки пульсировали, и это выбивало почву из-под ног. Раньше я за ним такого не замечала, как и то, что его глаза и запах тела вызовут в моем мозгу помутнение. Я, как кошка или как оборотница, различала аромат Лекса, который вопреки всему сносил мне крышу. Я испугалась себя и своей реакции. Мои руки стали ватными, и я не могла оторваться от его гипнотических глаз. Сейчас я дышала им, не желая выпускать его запах из легких, и сглатывала голодную слюну. Мне просто безумно хотелось прикоснуться к его губам, шее, коже и провести кончиком языка. Почувствовать солоноватый вкус его кожи, расцарапать его спину и оставить свои отметины на его теле — застолбить его.