— Ты можешь спросить у Серафимы, если не доверяешь мне, — сказала она, а я заметила то, чего не заметила сразу, — темных кругов под глазами матери.

В другой ситуации мне стало бы совестно, и я обязательно спросила бы маму о том, почему она не спала и почему так устало выглядит. Но для этого как минимум нужно не испытывать обиды и злости к ней.

— Хорошо. Так и сделаю, — проговорила я и вперила свой взгляд в сторону кровати, не желая смотреть на красивое, но такое холодное лицо матери.

— Пока, — сказала она.

И я заметила, что мама дернулась в мою сторону, желая подойти, но потом резко передумала и вышла из комнаты, так и не дождавшись от меня ответа или реакции. Стоило двери только закрыться, я опустилась на стоящий рядом стул и согнулась. Отбросив упавшее с головы полотенце на пол, я закрыла руками глазами и тихо расплакалась.

Как? Как такое могло произойти? Как можно жить и ненавидеть собственную маму? Для меня это было шоком и дикостью. Я привыкла к материнскому теплу и заботе, к ее любви и участию. Каким же ударом для меня стала новость, что мама целенаправленно убивала во мне дар, руководствуясь непонятными то ли амбициями, то ли обидами. А еще скрывала от меня кто она на самом деле. Хотя как бы мать сказала, когда сама решила за меня, что я буду обычным человеком без дара. Я разозлилась на себя, смахнула слезы и решила не думать о маме, как и о приходе этого лжеца и лицемера. Для одного утра слишком много потрясений. Посмотрев часы, я поняла, что уже слишком долго собираюсь, а ведь меня ждут бабушка и дедушка. Осталось только надеяться, что этот день не станет еще хуже.

Решительно встав, я начала собираться и вот уже спустя полчаса выходила из общежития. Идти до главного корпуса было не так уж и далеко. Буквально стоило зайти за общежитие и уже вдали виделась административная часть замка. Выйдя на каменную дорожку, я неспешно направилась в нужном направлении. Солнце нещадно светило в глаза, но стоило только мне прищуриться, как я сразу вспоминала о своих «опахалах», на которые девчонки меня развели вчера ночью. Поэтому я шла и практически ничего не замечала, пока не услышала странный звук:

— Пс-с-с. Эй. Пс-с-с. Да стой ты!

Сначала я подумала, что мне показалось, но чем настырнее и громче был голос тем более узнаваем он мне казался.

— Вот так и думал, что мне досталась не самая адекватная ведьма. Живность кормить-то будешь?

Тут я встала, как вкопанная, и начала озираться, но совершенно ничего не видела.

— Еще и слепая, — тяжело вздохнуло вздорное и бесцеремонное создание.

— Зато не глухая, — огрызнулась я. — А ну, появись передо мной, как…

— Пф-ф-ф! Начиталась детских сказок! — сипло рассмеялся зверь, тут же материализовался передо мной снова в образе белки и сел на свой мохнатый зад. Правда, образ миленькой белочки быстро с него слетел, стоило ему сложить маленькие лапки на груди и открыть свой рот. — Жрать давай, кому сказал!

— А попросить по-нормальному ты не можешь, рыжий поганец? — вскипела я.

— Эдак. Да у кого-то вышло неудачное утро. Не с той ноги встала, что ли, ведьма? — мелкий грызун сразу пошел на попятную.

— Вот именно! А тут ты с претензиями. И вообще имя у тебя есть? И почему ты снова белка? — теперь уже я сложила руки на груди.

— Нет у меня имени. А форму сменить не хватает сил. Думаешь, мне самому приятно быть рыжим и пушистым? Да я тигр по жизни! — мелкий грызун смешно окинул свое рыжее тельце лапой и оскалился. Только вот на миленькой морде это уж слишком смешно смотрелось.

— Бедолага. Ладно, будешь Рыжем. И вот что хотела уточнить. Так ты теперь со мной связан? — прищурилась я.

— Разумеется, — фыркнул Рыж и посмотрел на меня, как на слабоумную.

— Уверен?

— А то! Что за странные вопросы? Сама-то не чувствуешь, что ли?

Хотела бы я ему ответить «да», но не стала раньше времени открывать карты, что от ведьмы в пару ему досталась только гордое название.

— Ладно, иди ко мне, — я только хотела присесть перед ним. Но Рыж решил проявить инициативу и с разбегу просто прыгнул мне на руки, от этого я крякнула и чуть не свалилась. — А ты заметно потяжелел с нашей последней встречи, — я выпрямилась и положила руку на головку зверя.

— Есть такое дело. Давай-ка, ведьма, ты поменьше болтай, а побольше корми. У меня еще дела есть, — хрипло проговорил пушистик.

— Очень интересно, это какие-такие дела у тебя есть? Ведь ты вроде как мой зверь, — проворчала я, а Рыж снова наградил меня таким взглядом, что показалось, что это не он мой магический зверь, а я его ведьма. — И вообще мог бы быть повежливее. Знаешь, иногда молчание — золото. Особенно, если хочешь что-то получить взамен, — проворчала я.

— Ага. Я глух и нем, когда ем.