И я охотно послушалась, поскольку меньше всего жаждала созерцать его заспанную физиономию. Вместо этого я предпочла заняться собственным видом, заглянув под плед. К счастью, одежда была на мне. За исключением жакета, который обнаружился в ногах кровати. Следовательно, ничего непоправимого со мной, наверное, не случилось. Придя к этой утешительной мысли, я смогла перейти к изучению остального.

Сосед по жизни, оказавшийся сегодня ещё и соседом по постели, тоже был одет. Мы лежали поверх покрывала на огромной кровати в незнакомой комнате, залитой ярким светом, струившимся сквозь не зашторенные окна. Размеры помещения, роскошная обстановка, а, главное, валяющиеся на туалетном столике мелочи прямо говорили, что это хозяйская спальня. Тем не менее, снова приподняв подушку, под которой некоторые предпочитали прятаться от солнца и удручающей действительности, я не удержалась от глупого вопроса:

– Что ты здесь делаешь?

– Живу, – прикрыв глаза рукой, озвучил очевидное Фрэйл-младший.

– Что я здесь делаю? – исправилась я.

– Спишь, – пожал плечами небывало лаконичный сосед. – Вернее, уже не спишь и мне спать мешаешь, – добавил он.

– И почему я здесь сплю?

– Послушай, Одуванчик, – тяжко вздохнув и переместившись в сидячее положение, начал Алекс, – в этой квартире всего две спальни. Конечно, я мог бы перенести тебя из кресла в гостевую комнату, но сомневаюсь, что в компании раненого волка тебе было бы достаточно комфортно. А сам, уж извини, я ни на одном диване в длину не помещаюсь.

Можно было возразить, что на любом диване отлично помещаюсь я, или что следовало меня разбудить и отвезти домой, но я промолчала. Затевать с самого утра безобразную ссору совсем не хотелось. Самым разумным было просто постараться поскорее забыть обо всём, начиная с похищения автомобиля. Тем более что нам ещё предстояло как-то решить проблему с болтливой сестрёнкой покорителя женских сердец, в постели которого я умудрилась провести целую ночь.

Облачаться в предложенную соседом чистую рубашку я отказалась наотрез. Даже изрядно мятая моя собственная блузка смотрелась куда приличнее. Ситуация и без дополнительных двусмысленных атрибутов была крайне щекотливой. Посетив хозяйскую ванную, я умылась и кое-как стянула облако буйных локонов в хвост. Этой причёске не доставало не то что элегантности, её даже аккуратной было не назвать, но на что-то большее я оказалась неспособна, тем более что сумочка куда-то подевалась, и пришлось разбирать пряди пальцами. Вроде и не так поздно уснула накануне, и не так уж перетрудилась, но совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. Наверное, взвинченные нервы нуждались в более продолжительном сне.

Вернувшись в спальню, я обнаружила, что хозяин её покинул, и, подобрав жакет, отправилась искать кухню. Несмотря на размах "скромности" апартаментов, планировка их была незамысловата и искомое обнаружилось просто. Проще и быстрее, чем хотелось бы.

– Где ты научился готовить? – щебетала Фрэйл-самая-младшая. Её голос звучал непривычно звонко и как-то уж слишком по-девичьи, с совершенно не свойственным ей жеманством.

Но не могла же хулиганка флиртовать с собственным братом?

Действительно не могла! Впрочем, объект для кокетства Руми выбрала почти столь же невероятный – несносная девчонка вовсю строила глазки Джайсону, хотя вид у перевёртыша мало способствовал пробуждению мечтаний. Вещи он явно позаимствовал из гардероба Алекса: рубашка была мала и некрасиво расходилась, являя взгляду голое тело между еле-еле застёгнутыми пуговицами; брюки по размеру подходили, но зато собирались гармошкой на щиколотках. Довершали облик героя девичьих грёз нежно-голубой фартук в трогательных белых ромашках, лопатка и сковорода.

– Сестра научила, – зардевшись, пробубнил оборотень и добавил, заметив меня на пороге кухни: – Доброе утро, мисс Аманда.

– Мэнди! – расплылась в улыбке каннибала Румита.

Я мысленно застонала, вслух же тихо поздоровалась. И, не поворачиваясь, сделала шаг назад, намереваясь позорно ретироваться, не вступая в бой, – объясняться с мисс Катастрофой в одиночку я уж точно была не готова. Но сбежать не удалось – в спину мягко подтолкнули, вынуждая войти.

– Всем привет! Отличное утро, не правда ли? – возвестил Фрэйл.

– Изумительное! – поддержала любимого братца Руми.

– Угу, – неопределённо буркнул перевёртыш.

– Лучше не бывало! – съязвила я себе под нос.

– Что на завтрак? – Продолжил комедию сосед, настойчиво, но как-то невзначай, будто сам не замечает, что делает, перемещая меня в сторону сервированного на четверых стола.

Отбиваться всерьёз я не рискнула, а пассивное сопротивление не дало результата – через пару минут я уже сидела на крохотном диванчике, зажатая между подоконником и Алексом. Он уселся так близко, что я чувствовала тепло его тела, а капли с мокрой головы соседа то и дело оседали на моём рукаве.

– Никто не хочет мне ничего рассказать? – облокотившись на стол и уложив подбородок на скрещенные пальцы, прочирикала Румита.

– Нет! – отрезал Фрэйл.

– Не-е-ет? – переспросила Руми. Мне даже показалось, что на миг она растерялась, будто ожидала совсем иного ответа.

Признаться, я тоже удивилась – ситуация требовала хоть каких-то объяснений, – но предпочла помалкивать. Прежде чем начинать оправдываться, стоило прикинуть, что я могу предложить соседке за молчание. Единоличное мытьё посуды? Полгода дежурств по уборке квартиры? Или пригрозить раскрытием парочки её собственных шалостей? Как назло никаких достаточно серьёзных прегрешений за мисс Хулиганкой не водилось. Но, может, буквально завтра она что-нибудь учудит, и я смогу избавиться от кабалы?

Воображаемое долговое рабство основательно засело в моей голове. Я уже буквально видела, как, уподобившись бедной сиротке из сказки, круглосуточно надраиваю кастрюли и полирую полы. Перспектива удручала. Настолько удручала, что оставалось лишь одно – уповать на дар убеждения гадкого злодея Алекса. В конце концов, это по его вине я оказалась в столь щекотливом положении, значит, ему и обеспечивать выход из ситуации с наименьшими потерями.

– Вот! – оборвав мои невесёлые мысли, объявил Джайс и водрузил блюдо с горкой отбивных посреди стола. – Есть острый соус и кисло-сладкий, – добавил он, словно официант.