Поглядывая на бурдюк с водой каждый раз чувствовала мысль «безопасно, можно». Эта мысль снова была чужой, навязанной. Долго сопротивлялась желанию пить. От этого желания мысль словно ввинчивалась мне в сознание «безопасно, можно». Я снова сопротивлялась желанию и чувствовала злость, отчаянье. Не свои, чужие.

Ближе к вечеру пришла к выводу, что я и так уже сошла с ума и хуже не будет. Откупорила бурдюк и напилась от души. Это простое действие принесло волну спокойствия, правильности, облегчения.

Сегодня не было каких-то эмоциональных качелей, меня не накрывало волной неожиданных желаний. Я просто сидела в своей тканевой клетке и пыталась понять для чего я здесь. Ответ не находился.

Когда белый свет начал сменяться на розовый, поняла, что с той стороны закат. А значит скоро стемнеет и придет он. Почему-то не получалось разозлиться на него, не получалось возненавидеть.

Да, брал против моей воли. Но, давай объективно посмотрим на реальность. Мужик красив. Вроде даже заботлив. Спорим, что, если бы это все было при других обстоятельствах, ты бы захотела с ним быть? Дожила, Сашка, сама с собой споришь. Как там было? Не можете изменить обстоятельства, начните получать от них удовольствия.

До самой темноты, лежа на животе на колючей подстилке и глядя на вход в шатер, я уговаривала себя в том, что его не надо бояться.

Мягкий свет от шкатулки, развеявший тьму в шатре, пробудил внутри меня какой-то трепет. Волнение, желание. Чувство, что вот-вот сбудется ожидание. Села и стала наблюдать за вошедшим. Правда красив. Широкие плечи, узкая талия. Кубики пресса на животе. Накаченные руки и ноги. Кончики пальцев закололо от желания прикоснуться к мужчине. Ну, ты Сашка даешь. Точно в воде было что-то. Мужчина, изучавший тарелку с остатками фруктов, повернулся ко мне. Поднял здоровую бровь в удивлении. Не сбивай с мысли, Сашка, не сбивайся. Он ничего тебе не сделает плохого. Уговаривая себя, наблюдала за тем, как мужчина раздевается и подходит ко мне.

Снова кричала. Но кричала совсем другое, не просила остановиться. Я умоляла продолжать. Никогда не испытывала такого удовольствия, ни в этой жизни, ни в прошлой…

Лежа на животе и подперев кулаком щеку, наблюдала за одевающимся мужчиной. Сейчас я четко осознавала, что ни я, ни Мика не испытывали такого влечения к Роману или Охнеру. Почему? Я же должна его ненавидеть. Но, с другой стороны, ненавидеть не получалось, и только забыв об этом «должна», получила удовольствие…

Гребень и шнурок положенные рядом с моей рукой уже были привычными. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, произнесла:

— Меня Саша зовут.

— Исса.

Короткое слово, брошенное через плечо низким грудным голосом…

— Саша. — попыталась настоять на своем, поднимаясь на колени, чтобы заплести косу.

Мужчина сидит неподвижно, но снова повторяет «Исса».

— Слушай, ты, у меня есть имя. Я Саша.

Повторяю я, начиная расчесывать волосы. Четко осознаю, что имя, мое имя — это единственное, что у меня было и осталось сейчас. И я не хочу его забывать, не хочу быть «Исса», я — Саша, Александра.

— Оставь мне мое имя. — шепотом прошу его. — Когда я была маленькой, меня забрали от родителей, у меня была папина фамилия и мое имя… — Он меня все равно не понимает. Не останавливает, не запрещает говорить. А я рассказываю не ему, себе, чтобы помнить, чтобы не забывать. — … И я не поняла сама, как стала такой. А потом мне стали сниться странные сны.

Коса заплетена, шнурок завязан. Перебросила косу ему через плечо. Мужчина внимательно осмотрел на мое творение, снял шнурок и расплел волосы. Снова сел и стал ждать, что буду плести.

Может ему не понравилось, что сегодня я не стала ее затягивать? Ладно, заплету туже. Начала плести, но в этот раз молча.

Большая рука отобрала у меня волосы. Да что не так?!

Плавный разворот ко мне, но я все равно отшатнулась, не зная, чего от него ожидать.

— Рима.

Здорово, теперь я Рима. Не выдержала.

— Саша я!

— Рима. — Мужчина приложил пальцы к губам и повторил. — Рима. — пальцы отдалились от лица, будто показывая звук.

До меня дошло.

— Рима — это говорить?

Мужчина повернулся ко мне спиной. Снова повторил «рима». Рима, так рима. Плела тугую косу и рассказывала о том, как Рома вышвырнул меня из дома. О том, как Охнер выволок на площадь для казни. О том, как появились асхары. О том, как сидела в подземелье и ждала, что будет дальше, о том, как меня готовили в дань зверю.

Рассказ закончен, коса доплетена. Мужчина плавно поднимается и начинает собирать миски.

Не знаю зачем. Схватила его светящуюся шкатулку и прижала к себе. Мужчина посмотрел на меня с улыбкой.