Конец первой части

Я не понимала, что меня разбудило. Будто по щелчку включились звуки, запах и ощущения. С закрытыми глазами лежала на спине. На туалетном столике тикали винтажные часы, нежный шёлк белья скользил под рукой, мерное дыхание спящего рядом и чей-то взгляд. Он ощущался не враждебно. Глаза совсем не хотелось открывать, а хотелось уплыть в бархатистую негу сна.

Желанию не суждено было сбыться. Осторожными движениями большая ладонь прошлась, поглаживая по волосам. Обычно так делают, когда хотят разбудить. Раздражение вскипело в груди. Ну сейчас я задам ему, обещал же не приставать! Распахнув глаза и резко села в кровати. Игнат спал крепким сном, а у кровати стоял отец.

Он стоял и улыбался как живой. Весь такой молодой и красивы, в белых брюках, рубашке навыпуск и босой. Таким я запомнила его в десять лет, когда мы ездили в Крым. Мама сделала фото, на берегу моря. После смерти отца именно это фото, мама держит под подушкой. Говорит, что таким она его видела все прожитые вместе годы.

В комнате по-прежнему темно. Но свет идущий от отца, озарял собою всё вокруг. Я смотрела и не могла поверить, насколько реалистичным может быть сон. Попробовала себя ущипнуть. Немного перестаралась, поскольку боль опалила руку. Значит, точно не сон. Что тогда галлюцинация на фоне стресса? Но если это глюки, то их не могут видеть двое. Не сводя взгляда с отца, потянулась к Игнату в попытке разбудить. Как бы сильно нет трясла, тот ни просыпался.

— Можешь прекратить. Ты ему так сотрясение мозга обеспечишь. Он не проснётся, пока я не уйду.– от родного голоса защемило в груди.

Как же хотелось подняться и обнять папу, одновременно с этим было страшно. Вдруг это что-то другое, а не отец. Ведь говорят же, в облике родных приходят те, кто хотят похитить душу.

— Ты всегда была такой рассудительной. Прежде чем что-то сделать думала десять раз. Жаль, что это не помогло тебе, моя маленькая девочка.

Сказанные отцом слова развеяли все сомнения. Прежде чем отругать, он всегда говорил что-то хорошее.

— Папа!

Она потянулась к отцу, желая взять его за руку, но он остановил её жестом.

— Нет, родная. Не должна душа прикасаться к живому.

— А мама тебя видела? Ты тоже к ней приходил? Ей так плохо без тебя. Я уверена, она хотела бы увидеть тебя ещё хоть один раз.

Его лицо помрачнело. На губах появилась грустная улыбка. Я видела, как ему тяжело слышать о любимой. Видеть терзания родной женщины и не в силах помочь, утешить. Для него мама всегда была особенной.

— Нет, моя маленькая. К сожалению, я не в праве делать то, что мне хочется. Придя к тебе, я рискую своим перерождением. Архангелы за такое по голове не погладят. А за встречу с мамой и вовсе могут лишить вечности рядом с ней.

— Вечности?

— Наши души идут рядом вот уже несколько жизней подряд. И каждый раз я ухожу первым. Может это моё наказанием, но я готов ждать её сколько потребуется.– на бледных губах заиграла грустная улыбка.–Смотрю на повзрослевшую дочь и вижу ребёнка.– переход от одного к другому произошёл резко.– Всё такие же рыжие кудряшки, курносый носик и едва заметные веснушки которые ты так ненавидела в детстве. Всё такая же красавица. Но куда делся твой боевой дух?

Слова папы заставили сердце больно ёкнуть. В нашей семье все шатены и только я похожа на бабку. Именно по этой причине старшие братья дразнили приёмышем, за что и были покусаны. После ссоры я шла к родителям, чтобы услышать нежные слова успокоения. Так было до тех пор, пока не научилась смеяться с подколок братьев. Сомнений в том, что это отец не осталось.

— Ты пришёл меня забрать?

— Нет.

— Тогда зачем?

— После жизни мы продолжаем наблюдать за родными. Иногда нам даётся шанс помочь. Но только в критичных ситуациях мы имеем право вмешиваться. Когда человек стоит на пороге смерти, грозящей не по судьбе.

— Значит, моя жизнь в опасности?

— Да.

— Но как я вижу тебя. Если твои слова, правда, я ещё жива. Да и на сон это не похоже.

— Сейчас я на грани миров. Ты видишь меня, потому как твоя душа находится тут же. Моя задача кое-что тебе показать. Но не здесь.– папа поманил к себе жестом.– Поспешим, мне тяжело удерживать здесь и тебя, и себя. Да и отпущено нам не так уж много времени.

Я хотела быстро вскочить, но почувствовала себя как муха в застывающей капле смолы. Что-то тянуло назад к кровати. Попытки дёргаться резче приводили к тупой боли в груди. Будто сердце вытаскивали через спину.

— Осторожнее. Не тяни так сильно или нить порваться.

Не поняв слов отца, опустила взгляд на себя и была очень удивлена. Весёлую пижаму с медведями сменила белое рубаха в пол. Тело светилось так же, как у отца. Обернулась назад и обомлела. На кровати рядом с Игнатом лежала тоже я. Ровно на спине, руки поверх пледа. Лицо хмурится, будто бы спящая видеть не совсем приятный сон. А из её груди тянется тонкая блестящая как лучик света нить соединяющая нас.