Дворецкий посмотрел на меня хмуро, точно сомневался, могу ли я отдавать подобные приказы дочке хозяина. Но девочка с таким облегчением выскочила из комнаты, что, кажется, я все сделала правильно.

— Спокойной ночи, леди Ричардс, — попрощалась я.

— До встречи, — кивнула Камилла и, протянув Маргулису пустой бокал, чуть тише сказала: — Обновите.

Я вышла из гостиной в полнейшей растерянности. Что делать дальше? Возможно, мне теперь действительно нужно направиться в детскую и проследить за тем, чтобы Беатрис легла спать.

А если она расстроена и плачет? Для этой девочки я всего лишь незнакомка, явившаяся в дом всего пару часов назад.

У меня было не так много опыта общения с детьми, а сейчас, после долгого и трудного дня я вообще не чувствовала уверенности, что смогу утешить свою воспитанницу.

«Но, видимо, особого выбора нет, — с такими мыслями я направилась к парадной лестнице, вспомнив предостережения дворецкого о лифте. — Осталось лишь отыскать в этом негостеприимном замке комнату Беатрис».

Продолжение следует…

Продолжение следует…

Глава 5: Детская

В замке было тихо: ни голосов, ни снующих слуг. Светильники померкли, и коридоры утонули в мрачном безмолвии. Золотые холмы словно погрузились в сон. От этой тишины становилось не по себе, хотя разумом я понимала: бояться нечего, в замке есть люди.

Как минимум, в рубиновой гостиной сейчас торчит вдова и прислуживающий ей дворецкий.

Я остановилась у парадной лестницы и представила себе приблизительную схему дома. Детская должна быть где-то на втором этаже, но, судя по расположению моих комнат, — в другом крыле.

Так и оказалось. Стоило пройти еще немного, как я наткнулась на арку, ведущую в другой коридор. Здесь были высокие потолки, украшенные лепниной, а на стенах, обитых бледно-голубым шелком, висели портреты в золоченых рамах.

И никаких тебе зубастых черепов!

Пребывая в полной уверенности, что выбрала правильный путь, я быстро прошла мимо череды однотипных дверей, украшенных гербом Блэквудов, и вскоре наткнулась на широкие и двустворчатые. Уж очень они были приметными, украшенные порхающими бабочками из цветного стекла.

«Вряд ли это спальня лорда Блэквуда», — усмехнулась я и прислушалась.

Из комнаты не доносилось ни звука. Быть может, Беатрис уже легла? Помявшись в нерешительности, я все же постучала.

— Войдите, — раздался тонкий голос.

Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В детской царил полумрак. Широкая кровать, прятавшаяся за легким тюлевым балдахином, была расправлена, а на самой большой подушке, обшитой по периметру кружевом, восседал плюшевый мышонок. Его меховые собратья были бережно расставлены рядом с кукольным домиком. Под окном теснились полки с фарфоровыми куклами в ярких платьях. И их стеклянные глаза поблескивали в неясном свете ночника.

Беатрис сидела перед зеркалом большого трюмо, положив на круглый пуф несколько подушек. В длинной ночной рубашке, обшитой цветными рюшами, она выглядела еще меньше, чем мне показалось при встрече. В ее руках был деревянный гребень, которым девочка пыталась расчесать свои кудрявые волосы, распушившиеся, точно тополиный пух.

Она казалась серьезной и угрюмой, что резко контрастировало с легкомысленной обстановкой детской. Я застыла в молчании, не зная, что сказать. Эта хмурая Бетти сильно отличалась от той девочки, что краснела и была готова заплакать от ехидных замечаний вдовы Ричардс. На ее лице явственно читалась неприязнь, и я уже пожалела о своей самонадеянности: вряд ли она вообще нуждается в утешении. Но отступать было поздно.

— Наше знакомство вышло скомканным, не находишь? — начала издалека.

Беатрис продолжала молчать, лишь ее отражение в зеркале сверлило меня недоверчивым взглядом.

— На всякий случай представлюсь еще раз. Меня зовут Катарина Лавлейс.

— Я запомню, мисс Лавлейс.

— Если хочешь, можешь называть меня мисс Катарина.

— Вряд ли, мисс Лавлейс.

Такое отношение, мягко говоря, удивляло. Казалось, Бетти решила игнорировать любые мои попытки наладить дружеские отношения. Я решила проверить свое предположение:

— А ты, стало быть, Беатрис.

— Все верно, мисс Лавлейс.

Какая странная манера отвечать… Резкая, даже солдафонская. Хотя, чему я удивляюсь: ее отец — боевой маг. Возможно, он суров и требует беспрекословного подчинения во всем...

— Беатрис, по поводу того, что случилось…

— Я не хочу об этом говорить, — резко перебила она.

Похоже, девочка далеко не так ранима, как мне показалось. Неужели все, что происходило в гостиной, было игрой? Притом такой убедительной, что удалось обмануть даже ковер-артефакт. И если так, то зачем? Кого она пыталась провести? Графиню? Меня?