Эта мысль, увы, не стала единственным, что омрачало полет. Кажется, с соседом напротив мне тоже не очень повезло.

Пока мужчина дремал, прикрыв лицо платком, я совсем не обращала внимания на случайного попутчика. Но теперь он, видимо, отдохнул и набрался сил. Становилось ясно: в моем соседе проснулись интерес к окружающим и жажда общения. Некоторое время он буравил меня своими выпуклыми, водянистыми глазами, а потом снял котелок и стал промакивать все тем же платком лоб и затылок:

— Здесь очень жарко, не находите?

Я неопределенно пожала плечами. Его лысеющая голова весьма непривлекательной формы напоминала яйцо, скорлупу которого покрывали бугры да ямки. Не самое приятное зрелище, стоит признать.

— Мне кажется, это все из-за вас, — многозначительно улыбнулся он. — Не удивлюсь, если на перроне цеппелин будет встречать наряд полиции. Им определенно должны были пожаловаться.

Мужчина указал в мою сторону пальцем. Кожа у него была бледная с россыпью пигментных пятен.

Я не знала, как на это реагировать. Случись подобное в кафе или в парке на скамейке во время прогулки, я бы просто встала и ушла, но здесь, в закрытой гондоле цеппелина бежать было некуда.

— А вы в курсе, юная леди, что выглядеть так привлекательно просто незаконно? — продолжил сосед. — И вообще, вас здесь не должно быть! Ваше место — в музее. Вы произведение искусства, не меньше.

Сказав это, он рассмеялся.

И тут до меня дошло, что все его странные фразы, на первый взгляд не имеющие между собой никакой связи, были комплиментом. Несуразным, пошлым, преисполненным чудовищной лести.

Я не из тех красавиц, от которых мужчины теряют голову. А в неприметном коричневом платье, положенном гувернантке, и подавно.

— Благодарю, — еле выдавила из себя и отвернулась.

Но пучеглазый даже и не думал останавливаться.

— Теперь, когда лед естественной робости между нами сломлен, могу ли я узнать, как вас зовут?

«Вас это не касается», — хотелось ответить мне, но, увы, пришлось прикусить язык. Воспитанной леди не пристало быть грубой.

«Особенно, если ей предстоит стать гувернанткой», — мелькнула в голове уязвляющая мысль.

В сущности, мужчина не сделал ничего такого, что давало мне повод оскорбиться. Он не был груб и не распускал руки. Всего лишь попытался завести беседу с попутчицей. А то, что вышло не очень остроумно, другой вопрос.

Краем глаза я заметила, как на нас не без интереса посматривают остальные. Молчание затягивалось. По правилам хорошего тона я должна была ответить хоть что-то. Можно, конечно, было бы прикинуться немой, но уже поздно. Эх, почему эта замечательная идея не пришла мне в голову минутой раньше?

— Извините, сэр, — внезапно над моей головой раздался женский голос, — крайне неприятно вас беспокоить, но, думаю, только вы можете мне помочь.

Пучеглазый уставился на незнакомку, которая, словно по волшебству, появилась из ниоткуда.

Она производила странное впечатление. С виду все было просто превосходно: элегантная одежда, идеально скроенная по фигуре, и умело подобранные украшения выдавали прекрасный вкус хозяйки. Только вот глядя на нее сразу становилось ясно: леди делает все, чтобы скрыть промахи природы. Широковатый нос и квадратную форму лица маскировали крупные локоны у скул, а слишком темные брови уравновешивали густо накрашенные тушью ресницы. Взгляд у девушки был цепкий, а в глазах светился разум. Их оттенок, напоминающий смесь зеленого и коричневого, показался мне даже красивым.

Не дожидаясь, пока сосед опомнится, незнакомка решительно продолжила:

— Право слово, неловко об этом говорить, но меня ужасно укачивает. Возможно, вы согласитесь поменяться местами? Я сижу вон там.

Она указала на такой же двуместный столик, расположенный через один от нас.

— Вы считаете, что есть разница? — засомневался пучеглазый.

— Конечно. Мое место ближе к хвосту, а там, как известно, амплитуда виляния гораздо больше.

Мужчина еще раз смерил ее недоверчивым взглядом, но, все же, встал.

— Как мило с вашей стороны, — новая попутчица тут же подняла свой лакированный саквояжик, чтобы разместить его рядом с моим на верхней полке. — Нет! — опередила она пучеглазого, едва он открыл рот. — Я сама. Вы и так были слишком добры.

Незнакомка уселась напротив. Проводив незадачливого соседа насмешливым взглядом, она обратилась ко мне:

— Амплитуда виляния, — тихо произнесла она и, понизив голос, добавила: — Какие же глупцы эти мужчины. Они скорее умрут, чем покажут вид, что чего-то не знаю.