После свадьбы Райан продолжил службу у монарха. Уходил рано, приходил поздно, собирая вокруг себя новых, верных людей, в ком он бы не посмел сомневаться. А я училась у господина Эрту и достигла отличных результатов.

— Валери, милая, — обратился он ко мне примерно через месяц после бунта. Погода изменилась, серое небо рассеялось, давая лучам солнца коснуться земли. Таяли сугробы, а с юга дул теплый ветер. — А как давно ты проверяла свое здоровье?

— В смысле? — оторвалась от учебника. — Мне-то зачем?

Я лукавила, несколько дней назад ощущала необычайную сонливость, слабость в мышцах. Периодически тянуло живот. Все сваливала на женские недомогания, усталость, пережитый кошмар и тревогу за своего новоявленного супруга.

— Я советую присмотреться к себе, дорогая, — вздохнул лекарь. — Аура у тебя, девочка, изменилась.

— Это опасно? — ахнула я.

Волшебное сияние вокруг человека могло измениться лишь в двух случаях: если он получил сложное проклятие или беременность.

Вся радость мгновенно потухла. Я не на шутку испугалась. Только в моей жизни началась светлая, счастливая полоса, и новая напасть.

Господин Эрту закачал головой и фыркнул.

— Женщины, вы начинаете суетиться на пустом месте. О чем ты в первую очередь подумала, глупышка?

— О порче, — честно призналась я.

— А ведь второй вариант более вероятен, — снисходительно улыбнулся мой наставник.

Доходило до меня медленно. Очень медленно. Но когда дошло...

— Боги... — и даже после пояснения не могла поверить, что это происходит со мной. — Ребенок?

Ладони потянулись к плоскому животу.

— Совсем маленький срок, — заключил ученый наметанным глазом. — Поспеши к любимому, это точно заставит его больше сидеть дома.

Быстро попрощавшись с пожилым мужчиной, я выскочила из его особняка и в экипаже вернулась в родные стены.

Высшие силы благоволили мне, потому что к этому часу инквизитор оказался в своем кабинете.

— Райан... — я кинулась ему на грудь.

— Валери, что случилось? Ты в порядке? — я порядком переполошила возлюбленного.

— Да, нет, не знаю, — из трех вариантов не могла подобрать подходящий.

Отстранилась, принялась ходить по комнате и взъерошивать свои волосы. А маг, уняв эмоции, преспокойно уселся в кресло. Устроил подбородок на ладони и следил за моими чудными движениями.

— Если перестанешь сновать как белка, и дашь мне сказать, — начал он, и я застыла, чуточку обиженная на животное сравнение, — то я уже в курсе. — Он поднялся и приблизился ко мне. — И я очень рад, — запечатлел у меня на губах нежный поцелуй.

— Как?

— Я, конечно, не лекарь, — он рассмеялся, — но тоже кое-чего умею. И извещен, что когда женщина ведет себя странно, в первую очередь стоит проверить ее ауру. Ты беременна, Валери, это прекрасно.

— Давно ты об этом знаешь? — насупилась я.

До чего раздражает, что инквизитор, целитель, да кто угодно, догадались о моем положении первыми.

— Вчера, — Райан продолжал хихикать. — Вкусовые предпочтения у тебя тоже не менялись. Никогда не видел, чтобы с таким аппетитом на завтрак поглощали тучу пирожных.

— Их была не туча, — я поджала губы.

В отличие от него, в детстве я была лишена сладостей, в связи с чем у меня проявилась любовь к сахару и меду.

Мужчина миролюбиво погладил меня по макушке.

— Туча, туча, но если ты поправишься, — обнял меня крепче и зашептал, — буду считать, что боги услышали все мои молитвы.

/Пять лет спустя/

— Эй, аккуратнее с мамой, — пожурил сынишку Райан, усаживая маленького мальчугана на колени.

— Я просто хотел обнять, — дрогнул губой наш четырехлетний наследник Энтони.

— Зачем ты так сказал? — я тоже влезла в их беседу. — Иди ко мне милый, — и потянулась, чтобы забрать ребенка у отца.

Мы ехали в карете, возвращаясь от Регины. Подруга вышла замуж и совсем недавно родила, а я помогала ей разрешиться бременем.

— Валери, тебе тяжело, не стоит. — Мой ищейка в последние несколько месяцев превратился в курицу-наседку, не позволяя поднимать предметы, брать на руки сына и даже работать.

Он и насчет поездки ворчал, но на мои уговоры и слезы поддался. Кто же в своем уме откажет глубоко беременной жене?

— Перестань, я не больна, — и будто назло, внутри начала шевелиться наша будущая дочь.

Она была менее нежной, чем Энтони в животе, любила барабанить и пинать, а когда залезала под ребра, я думала, что у меня искры из глаз посыпятся.