– На твоей планете какая-то ерунда творится, – заявила Юми. – Люди вот так запросто друг друга обманывают?

– Уверен, что на твоей происходит то же самое, – ответил Художник. – Просто ты не была этому свидетелем. Юми, люди везде одинаковы. Твоя планета отличается от моей, но не думаю, что радикально.

Она пошла к его дому, и Художник почти не давал ей указаний. Он шагал рядом, кипя от гнева. Какое унижение! Судя по поведению и репликам бригадира, тот вообще не собирается уделить внимание этому делу.

Тот кошмар хитер и могуч. Художнику удалось его спугнуть; возможно, он несколько дней просидит в укрытии. Но обязательно вернется.

– Что, если ты прав? – спросила Юми. – Вдруг духи отправили меня сюда, чтобы помочь справиться с кошмаром? Что нам делать?

– А о чем я, по-твоему, думаю? – огрызнулся Художник.

Впрочем, пока они добирались до дома, он так и не нашел подходящего ответа. Может, кошмар попадется на глаза кому-нибудь еще? Но если ему так долго удавалось прятаться, значит он весьма хитроумен. Не исключено, что он привлечет к себе внимание, лишь начав убивать…

– Эй! – раздался голос. – Это ты!

Художник и Юми остановились у подъезда, из которого появилась Аканэ. Ярко накрашенная, в повседневной, а не рабочей одежде – юбке и блузке – она выглядела, как всегда, сногсшибательно. По вечерам перед сменой она частенько ходила танцевать в клубы и занималась… прочими нормальными делами?

На самом деле Художник не знал, чем она занималась. Может быть, так она наряжается для похода в продуктовый магазин?

– Юми, верно? – обратилась Аканэ, оглядывая девушку с головы до ног, особым вниманием удостоив свитер-юбку.

– Да, – ответила Юми. – Гм… мой багаж потерялся в дороге. Пришлось у брата одежду одолжить.

– Это ты здорово придумала, – похвалил Художник. – Отделайся от нее. Нужно вернуться домой и обсудить дальнейший план.

– Я давненько Никаро не видела, – сказала Аканэ. – Что с ним? На работу он не выходит.

– У него… гм… какой-то крупный проект. В другом месте.

– То есть брат зазвал тебя в гости, а потом бросил одну? – процедила Аканэ. – После того, как ты еще и багаж потеряла?

– Ну да, – ответила Юми, вконец скукожившись.

Художник застонал, чувствуя, что его шансы закадрить Аканэ окончательно развеялись. (Он, однако, был оптимистом, раз предполагал, что они вообще были.)

– Живее! – скомандовал он. – Идем!

– Благодарю и прошу прощения, мне пора. – Юми коротко поклонилась и скользнула мимо Аканэ в подъезд.

Аканэ придержала дверь. Не успели Юми с Художником дойти до лестницы, как она бросилась вдогонку и остановила Юми.

– Эй, – сказала Аканэ, – конечно, это не мое дело, поэтому можешь послать меня в Пелену, но… Юми, у тебя все хорошо? Помощь не нужна? Может, поводить тебя по магазинам за новой одеждой?

Художник тяжело вздохнул. Ох уж эта Аканэ…

Юми неожиданно разрыдалась.

– Да, – выдавила она между всхлипами. – Да, пожалуйста!

Конечно, после срыва Юми мгновенно сгорела от стыда. Она схватила Аканэ за руку и принялась благодарно кланяться, стараясь сдержать слезы.

Удивительно, но йоки-хидзё не запрещалось плакать. Многие правила были установлены прежними йоки-хидзё, поэтому этикету противоречил лишь плач в присутствии других людей.

Это весьма показательно. Они догадывались, каково будет их преемницам. С такой жизнью, как у йоки-хидзё, срывы почти неминуемы. Но их требуется скрывать от окружающих.

Конечно, Юми это прекрасно понимала. Просто ей стало легче на душе оттого, что к ней проявили сочувствие. Попытка Аканэ помочь, пусть и неуклюжая, ошеломила ее.

Этот мир такой странный. Небо, кажется, готово ее проглотить, но это далеко не самое удивительное.

Юми видела на улицах громадные машины, везущие множество людей. Над ней возвышались многоэтажные здания – идеально ровно сложенные, склеенные друг с другом камни. Дома напоминали горы. А самым удивительным были эти двойные светящиеся линии, висящие в воздухе на каждой улице, связанные со всеми постройками и складывающиеся в броские вывески.

Юми забросили сюда без единой подсказки. Она чувствовала себя потерянной, пусть и знала, где находится. Ее разбирал страх, хотя реальной опасности не было. Хуже всего, что пришлось вырядиться… как чучело.

Аканэ смущенно погладила ее по руке. Рядом хмуро глядел Художник, похоже совершенно сбитый с толку. Юми понимала их обоих.

– Ладно, – сказала Аканэ, выводя Юми обратно на улицу. – Я знаю хорошее местечко.

Ее каблуки резко клацали по черной мостовой. Звук не был похож на поступь деревянных сандалий, но все равно успокаивал.