– Крис до сих пор нет, – повторил Ник, моментально вычислив пассажира, которого я таскала на плече. – Ева! Ты притащила на полигон кошку?

– Не совсем, – уклончиво ответила я.

– А кого? – Темно-рыжие брови, которые он хмурил секунду назад, встали домиком.

– Это кебер, – призналась я со вздохом. – Все официально, – добавила, не дав брату начать меня распекать за приобретение контрабандного зверья – кеберов в Таалисе держать без разрешения запрещалось. – И временно. Подлечим и вернем его маме.

– Вернем, – повторил Ник. Я кивнула. – Маме?

– Драконьей маме.

– Ева, Солнышко… – Голос брата стал пугающе ласковым, как затишье перед бурей. – Во что вы с сестрой опять вляпались, не успев вернуться домой?!

– Без сестры, – прошептала я, шикая на него, чтобы не орал и не пугал папу, который разговаривал с кем-то из работников автошколы, стоя чуть поодаль, и периодически поглядывал на нас.

– А с кем?

– Ой, смотри! – Я переключила его внимание на двери ангара. – Кажется, начинается.

Не хватало еще, чтобы он узнал о моих запутанных отношениях с господином Рэйном. Брату это вряд ли не понравится. Однокурсника рядом со мной он, возможно, еще стерпел бы, но великовозрастного иоширца – точно нет. А я морально не готова сражаться за право самой выбирать себе мужчину, когда сам факт наших с безопасником перспектив на совместное будущее пока что под вопросом.

Сосредоточив внимание на крытой площадке, откуда должна была выехать Крис на тренировочном эш-байке, я в предвкушении улыбнулась и… внезапно почувствовала, как сжимается сердце. Приложив руку к груди, чуть согнулась, а улыбка, игравшая на губах, превратилась в болезненную гримасу.

Ник ничего не видел, так как тоже смотрел на ангар. Я же краем глаза заметила, как побледнел Элрой, стоявший возле эш-байка моей сестры. Не просто побледнел, а, схватившись за голову, рухнул. Грохот получился знатный, потому что, падая, он завалил и мотолет тоже. К телепату тут же кинулись люди. И я бы побежала вместе с ними, но меня саму еще не отпустило.

– Что за…

Ник не успел договорить, потому что со стороны ангара раздался громкий взрыв и дверь, которая только начала открываться, вылетела оттуда, как пробка, чудом никого не задев.

Брат сорвался с места, кто-то из присутствующих тоже побежал к горящему ангару, а я по-прежнему стояла на месте, с прижатой к сердцу рукой, запоздало осознавая, что Крис оттуда так и не выехала.

Мысль была понятной и логичной, но мозг наотрез отказывался ее принимать. Зато сердце внезапно отпустило, и дышать стало гораздо легче.

Там же…

– Это неправда! – настаивала я, проходя мимо папы. Он отводил глаза и прятал руки в карманы, а в паре шагов от него прямо на асфальте валялся раздавленный чьими-то ногами торт. – Этого просто не может быть! – Я смотрела в измазанное сажей лицо Николаса: мрачное, непривычное, с плотно сжатыми губами и глазами, которые казались пустыми. – Неправда! – выкрикнула, не находя поддержки. – Я бы почувствовала, ясно вам?! – ударила себя по левой стороне груди и снова закричала. – Близнецы чувствуют друг друга! Крис жива, жива, жива! – Оттолкнув чьи-то руки, пытавшиеся меня удержать, бросилась к полуразрушенному ангару, возле которого уже стояли эль-кары пожарной и медицинской служб.

В этот самый момент оттуда вынесли носилки, на которых лежала погибшая. Из-под белой простыни выпала обожженная в нескольких местах рука в до боли знакомой потертой кожанке, сохранившейся гораздо лучше, чем тело.

– Держись, малышка, – обнял меня сзади брат. – Надо держаться.

– Это не…

– Она! – сказал он с уверенностью, насквозь пропитанной болью. Пальцы его сильнее сжали мои плечи, когда Ник произнес: – Я видел ее, Ев.

– Нет! – Вывернувшись из его рук, я рванула к носилкам и, пока медики не успели что-либо предпринять, сдернула полотно. Тело было изуродовано взрывом и огнем – жуткое зрелище. Одежда Кристины, ее черты в частично сохранившемся лице, но… – Это не она! – повторила я, предпочитая верить сердцу, а не глазам.

– У вас истерика, – резюмировал доктор, взяв меня в оборот. – Сейчас сделаем укольчик…

– Не надо мне никаких уколов! – начала вырываться я.

И вырвалась, когда Иоши врубил сигнал пожарной тревоги, отвлекая от меня не в меру настойчивого парамедика.

Развернувшись, я побежала прочь от эль-кара с символикой службы скорой помощи, внутри которого сидел белый как мел Элрой. Из носа его текла кровь, и женщина в форме сотрудника скорой помощи хлопотала вокруг, что-то замеряя.

– Это не может быть Крис, не может… – бормотала я, замедляя шаг. Перед глазами все плыло от слез, а в ушах до сих пор звучали крики тех, кто тушил огонь и разбирал завал. Я шла, ни к кому не обращаясь, да никто ко мне больше и не подходил, даже брат. Все шарахались, как от прокаженной, не зная, как себя вести с человеком на стадии отрицания, ну, или в истерике, если верить доктору. – Почему… Почему мне никто не верит? – спросила, в кого-то врезавшись. Кто это? Папа, брат или очередной парамедик, жаждущий причинить мне добро? Без разницы! Мужчина обнял меня, прижав к своей груди. Слезы душили, мешая нормально видеть, но запах… его я узнала, едва вдохнув. – Господин Рэйн? – прошептала, подняв голову. – Вы тоже, да? Тоже мне не верите? – ломая в отчаянии ногти о его китель, воскликнула я.