— Он сказал «мудаки»? — шептала Стина, — его как будто подменили.

Что ж, Нолан, раз уж ты унизил меня, тогда я унижу тебя!

— Ты! — профессор показал пальцем на меня, — бездельница Лилия, кем станешь после Академии?

Аудитория повернулась на меня. Я видела, как профессор нервно стучит ногой, как часто он моргает, на душе теплело.

— Разве не все равно? — сказала я, — жизнь преподносит слишком неожиданные сюрпризы, так зачем загадывать лишнего?

— Плывешь по течению? Это наивно и странно, мы ставим цели и достигаем их. Если же не ставить цели, то ни к чему и не придешь.

— Жизнь полна неожиданностей, профессор!

— Звучит, как оправдание для лени. Лень… тоже забавное слово, оно такое мягкое. Я так много говорю… так много говорю.

Когда закончу учиться, найду маму, а дальше посмотрим. Если что у меня имеется навык зельевара. Продолжу дальше работать в клубе. Я задумалась. Это сейчас мне все это нравится. Подпольные бои, громкая музыка… Но однажды мне наскучит такая жизнь. И чем же займусь потом?

— Никогда не любил учиться, — продолжал профессор, — ты читаешь книги, учишь миллион разных вещей, которые забудешь через месяц. Поэтому почти не ходил в школу. Мы учимся, чтобы забыть. Знайте, что в будущем вам не пригодится теория вообще, только практика. Практика… практика… Теорию учат только для того, чтобы преподавать. Как говорят…

— Кто умеет, тот делает, кто не умеет — учит, — прошептала я на ухо Стине.

— Нет, я не должен так говорить, я же профессор. Точно-точно, я же профессор. Простите, что же я такое несу.

Профессор Парис выдохнул. Сел на край своего стола. Тронул лоб.

— Лилия, прекрати улыбаться, — шептала Стина, — ему же плохо.

— Ничего, он заслужил.

— Только не говори, что это твоих рук дело!

— Я и не говорю. Просто справедливость существует!

Профессор резко встал. Посмотрел на аудиторию. Снял очки. Протер их рубашкой.

— Ладно, я согласна, — пробормотала Стина, — наш профессор может быть горячим.

— То, что у него горячка — не значит, что он горяч.

— Ты видела его? Он снял очки!

Я видела, и ничего не могла поделать со своим колотящимся сердцем. Профессор протирал стекла, протирал молча, а потом неожиданно рассмеялся сумасшедшим смехом.

— Нет, вы представляете, что она сделала? — хохотал он, — проклятая девчонка свела меня с ума, буквально. Свести с ума, это как… Какая абсурдная фраза, — Парис надел очки, — что-то я слишком быстро говорю, слишком быстро.

И он пошел к двери.

— Профессор, вы куда? — крикнул кто-то с задней парты. Гайс. Снова он.

— Все свободны, надо прибить одну девчонку!

Глава 13

Мы остались в аудитории одни, без профессора. Впереди еще три пары. Три пары с другими преподавателями, уйти домой пока не получится.

— Безумие какое-то, — шептала Стина.

— Пошли за ним.

— За кем?

И я потащила подругу в коридор.

— Мы серьезно будем следить за профессором? — ахнула Стина.

— Разве тебе не интересно, что с ним такое?

— Интересно, но это как-то… неприлично. Тебе разве не хватает проблем?

— Не бойся, все путем!

Профессор спускался по ступеням. Спотыкался несколько раз, несколько раз с него слетали очки.

— Что-то он совсем плох, — сказала Стина, — может, ему к лекарю?

— Нет-нет, лекарь тут не поможет!

— Так это все-таки твоих рук дело?

— Все с ним нормально, не волнуйся. Это пройдет.

В коридоре показалась госпожа Аполона. Испортила нам всю слежку.

— Профессор Парис, — заговорила она, — куда спешите? Вы работаете первый год, а уже позволяете себе уходить со своих пар?

— А вы, судя по морщинам, работаете здесь уже довольно давно, — тараторил профессор, — но предпочли репутацию безопасности студентов.

— Вы никому не должны говорить!

Опять говорят про заболевших студентов. Но я уже знала об этом подробнее. Они не заболели, а потеряли жизненную энергию, и, следовательно, магию. Потому что для светлых магов — это одно и то же.

— Вы не спешите вести расследование, — продолжал профессор, — вы предпочитаете закрывать на все глаза. Хотя вообще-то, наверное, таким и должен быть глава Академии. Холодным, расчетливым, беспокоящимся только об организации, как о целом организме, а не о каждом органе отдельно. Не надо, не вмешивайтесь. Молодцы, что не вмешиваетесь в нашу работу. Я сказал, нашу работу? Я хотел сказать в работу тех, кто работает. Откуда мне знать, кто работает?

Ладно, возможно, я перестаралась с зельем. Не надо было так усиливать его тревожность и эмоциональность, и честность тоже не надо было усиливать. Похоже, он только что чуть не сболтнул лишнего.