— Нет, я на это не куплюсь! — замотала головой. — Только не здесь.

— Ну… почему бы и нет. Стены-то каменные, урона не будет.

— Ты! Вот ты специально насмехаешься надо мной! — он и правда с улыбкой смотрел на меня, ожидая ответа.

— Если что-то пойдёт не так — я погашу, не переживай. И не забывай, мы это уже проходили, да и к тому же у меня, помимо занятий, было много практики вне стен академии.

— Если что, ты сам напросился, я тебя не заставляла, — не могу с точностью описать, что же мной двигало в тот момент, но было ощущение правильности всего происходящего. В этом месте я чувствовала себя как дома, была уверенность, что я здесь не просто так.

Один жест рукой — и с первого раза на ладони возник мой огонёк, такой родной и тёплый.

— Вот видишь, всё получилось. Ещё немного практики, чтобы закрепить результат — и будет здорово, — Герман был искренне рад за меня, даже похлопал по плечу несколько раз.

Сигнал отбоя застал меня врасплох, и вновь, так же, как и на паре, я потеряла концентрацию.

— Что здесь происходит? — недовольный голос профессора по зельеварению вывел меня из ступора. — Почему ещё не у себя в комнатах?

И тут бы мне вновь глянуть на мой шарик, но умные мысли, они такие — приходят, когда уже не надо, и покидают в самый нужный момент. В общем, потом случилось ровно то же самое, что и с утра на паре у ректора. Огонёк почувствовал слабину и в прямом смысле начал убегать от меня, отбиваясь поочерёдно от стены то влево, то вправо.

— Берегись! — хотела было крикнуть, но опоздала. Огненный шар нёсся прямо в лицо профессору, а я просто не успевала что-либо сделать.

— Диседо! — короткое слово — и огонь замер, а через секунду взорвался чёрной дымкой прямо напротив лица Белинды Джефферсон, оставив на нём следы медленно осыпающейся сажи.

Да уж, после такого можно не ожидать хороших оценок по её предмету, как бы ни старалась!

— Мистер Герман! Мисс Лина! Прошу вас следовать за мной, — женщина резко развернулась на сто восемьдесят градусов, впиваясь каблуками в пол, и направилась в обратную от нас сторону.

— Кажется, мы влипли, — мой шёпот был слышен только Герману.

— Прорвемся, не дрейфь, подруга, — он приобнял меня за талию, и таким странным тандемом мы направились за профессором.

— Как думаешь, нас сильно накажут?

— Не больше, чем обычно принято в таких случаях, — он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону.

И что бы это могло значить?

— Попрошу вас вести себя тихо, студенты, вы не на увеселительной прогулке, — профессор была зла. Если бы из ушей при её-то настроении мог валить пар, то мы непременно его увидели.

— Мы заметили это, профессор.

О, нет! И зачем он злит её ещё больше? Я, конечно, понимаю, что отношения с её родственницей дают определённые поблажки в общении с руководством, но не до такой же степени!

Я шикнула на Германа, призывая помолчать хотя бы пока она рядом, но в этот момент Белинда остановилась перед дверью ректора и громко постучала.

Стук глухим эхом разнёсся по коридору, а я закусила губу в слабой надежде, что сейчас уже поздно, и ректора не окажется на месте.

— Да что ж такое, — я с неохотой вошла внутрь, когда дверь приоткрылась, впуская нас в кабинет, где горел свет.

Дамиан Герц

Бывают такие дни, когда всё идёт не так, как должно, с самого утра. Видимо, сегодня был как раз такой случай. Вначале он проспал, словно студент, что кутил всю ночь без остановки. Единственное отличие — таким непотребством он уже давно не занимался. Должность и груз ответственности не позволяли вести себя подобным образом.

— Замолкни! — махнул рукой, и трель звонка магфона резко оборвалась на самой верхней ноте. Даже не посмотрев на сообщение, поднялся и направился в ванную.

Через полчаса чисто выбритый и одетый с иголочки, ректор академии драконов с унылым видом взирал на такую же унылую серого цвета овсянку.

— И ты предлагаешь мне съесть это? — он гневно смотрел на чёрную тень, пристроившуюся в углу. — Молчишь?

Тень после его слов стала будто бы темнее, а потом и вовсе исчезла, оставляя после себя следы глубоких царапин на полу.

— Развею! — крикнул он в сердцах, хотя и понимал, что абсолютно не властен над духом, что прислуживает ему по собственной воле.

Сделав глоток крепкого горького и уже порядком остывшего кофе, ректор поморщился и отложил столовые приборы в сторону.