Шрифт:
Я шла к брату, и мне казалось, что каждая нога стала весить пуд, с таким трудом я их переставляла.
Я дошла и рухнула на колени.
Мой брат, так мною любимый, больше никогда не назовёт лисичкой, не подарит сладостей, не закружит Ксю…
Как сквозь вату я слышала отрывистые приказы, видела суету вокруг, но сидела, раскачиваясь, с абсолютно пустой головой и застывшим сердцем…
Не знаю, сколько прошло времени.
На плечо вдруг легла тяжёлая рука и, аккуратно приподняла, прижимая.
Я почувствовала терпкий запах костра и каленого железа, подняла глаза, усиленно моргая, чтобы не потерять сознание.
Он смотрел на меня и в его чёрных глазах в которых отражалось изумление и неверие, полыхнуло вдруг, разгораясь, алое, нестерпимо яркое, пламя.
Я закрыла глаза в ужасе. Н-е-ет, я брежу. Это же Дарион Тиор. Лорд Севера. Зачем он меня так прижимает?
Зачем вообще он меня трогает? Я вдруг как проснулась, и пришла в себя. Отшатнулась вырываясь из почти объятий, и, с трудом сдерживая ярость, тихо прошипела:
— Вы ко мне решили проявить милосердие после того, как убили моего брата, милорд?
Он отшатнулся.
— Твоего брата?
Его голос звучал глухо, в нем как будто перекатывались камни, и слышался лёгкий северный акцент.
— Моего Генри! — я почти кричала, — вам ведь все равно, что это чей-то брат, да? На вас напал другой, но убили вы, — я повела рукой по площади, — столько невинных. А мы просто пришли повеселиться…
Я, вдруг обессилев, пошатнулась, и он дернулся ко мне, но я увернулась от его руки.
— Ненавижу… Как же я вас ненавижу!
Его глаза, в которых мне только недавно почудились алые всполохи, вдруг сверкнули холодом, и мне показалось, что даже воздух ощутимо сгустился и заледенел.
Он наклонился ко мне, и холод стал почти нестерпимым.
— Не это я хотел бы услышать от своей истинной, — шепнул он мне, легко касаясь моих волос.
Губы изогнулись в жёсткой улыбке, но глаза оставались ледяными.
— Я дам тебе время на скорбь.
Он развернулся, и, отдавая отрывистые приказы своим людям, вскочил на вира и выехал с площади поднимая тучи пыли.
А я стояла, оглушенная, силясь понять его последние слова.
Но не могла.
Колени подкосились, и я, упав рядом с братом, закрыла лицо руками.
Глава 4
Следующий месяц был страшным. Родители постарели разом, отец забросил мастерскую и, после церемонии прощания с Генри, часто просто сидел, глядя в одну точку. Мать закрылась в комнате, и мы с Листой и
с Марион часами уговаривали открыть нам
и поесть хоть что нибудь.
Маленькая Ксю притихла и тоже скользила по дому как мышка, иногда испуганно и понимающе заглядывая мне в глаза.
Листа стала помогать Марион по хозяйству, старая кухарка Була, вытирая кончиком фартука слезы, гремела на кухне котлами и тарелками, но еда получалась из рук вон плохо, поэтому я занялась кухней.
К отцовской мастерской потянулись заказчики, чьи заказы уже должны быть готовы, но..
Вообщем, мастерской занялась тоже я.
Отец учил меня немного ювелирному делу, но, все что я могла, это сделать огранку камня. Этого явно было мало. Нужно было закончить ожерелье из опалов, для госпожи Дензи, подогнать гранатовый браслет для Гортрана, оружейника из соседнего квартала, и закончить колье, с вкраплениями изумрудных слез для горничной миледи Весты.
Ну и по мелочи, всякое там, ещё десятка два заказов.
Поэтому я, закрыв все окна и двери мастерской, пользовалась потихоньку своим даром. Фиолетовые блестящие нити, срываясь с кончиков моих пальцев, сплетали узоры, и камни оживали, вспыхивая в полутьме потусторонним светом и приобретая особый, магический блеск.
Да, Генри был прав. Магия в ювелирном деле, большое подспорье.
Мой отец магом не был, у матери был слабый целительский дар, который и передался брату.
У Листы дара не было, Ксю была слишком мала ещё.
А я..
Кроме целительского я обладала бытовым и стихийным даром. Всей силы я и не знала, пользоваться даром мне нельзя, так, лечила понемногу домашних, ну и вот, отцу помогаю. Хотя у папы и без всякой магии такие украшения получались, что заказчики из другого города приезжали, работы море было, но сейчас..
Сейчас я должна удержать клиентов.
И я усердно работала.
Делала огранку драгоценных и полудрагоценных камней, нанизывала жемчуга на серебряную, тонкую как паутинка, нитку, золото превращала в кольца, браслеты и длинные, с чистыми чешуйчатыми звеньями, цепочки.