Как только я открыл глаза, как меня поприветствовал мой желудок. Громким голодным урчанием. Пелена перед глазами стала ещё кровавее и ещё гуще. Негромко порычав от голодной злости, я поднялся с дивана и осмотрелся. Душ за стенами почти не было. Потому что был день. Ближайшая душа была мелкая и жалкая. Судя по всему, соседская кошка. Такой душонкой даже не насытиться. Но если вместе с тушкой, то червячка заморить сойдёт. Вернее, сошло бы, не будь между нами стены. Я попытался её поскрести, но ногти, даже оставляя глубокие следы, явно не проковыряют бетонную перегородку с достаточной скоростью. Несколько раз ударив по стене кулаком, я смог выдолбить лишь неглубокую, на пару сантиметров, ямку. А ведь там ещё арматура. Но зато такая зарядка немного взбодрила, и дала мне понять, что я спросонок просто страдаю ерундой.

Нафига мне стену ломать? Надо просто пройтись по подъезду. Наверняка кто-то дома. Старики, дети, работающие посменно взрослые. Но дети, конечно, лучше. У них мясо должно быть нежнее. Телятина ведь нежнее старой говядины? У людей тоже так должно быть.

В это время кровавая пелена чуть спала и в мою голову пробилась нормальная человеческая мысль. Дети, они ведь на детской площадке должны быть! Ну и что, что осень. Дождя то нет. А это как раз под окном.

Подойдя к окну, я взглянул на улицу. Так и есть. Повезло. Трое ребятишек скучают на качелях, уткнувшись в телефоны. Немного было обидно от того, что их девайсы уже откачивали из них жизненную силу. Струйки праны собирались из детских аур в экраны гаджетов, а потом каким-то хитрым образом отправлялись вдаль на дикой скорости в виде сформированных сгустков в сторону вышек связи. Интересно. Надо будет потом поближе эти башни осмотреть. Но именно что потом. В данный момент надо пожрать, а то я сейчас от голода сдохну.

Я повернул оконную ручку и вновь зарычал от злости. Ручка осталась у меня в руках. Не рассчитал увеличенную силу. Разозлившись, я хорошенько вдарил сразу обеими руками по раме, отправляя её в полёт. И тут же отругал сам себя — сейчас ведь добыча разбежится! Нужно срочно в погоню, хотя бы одного поймать!

Я оглянулся в поисках своего меча. Он лежал я дальнем углу комнаты, но, повинуясь жесту и мысли, почти моментально оказался у меня в протянутой в его сторону руке. После чего почти уже прыгнул в окно, но здравая мысль меня остановила. Нет, не то, что сначала надо выпускать крылья, а потом прыгать. Как раз наоборот, чтоб в проёме не застрять. Надо же сначала невидимость активировать! Я точно знал, что у меня есть такая способность. И она сработала, как только я того пожелал. После чего я уже вскочил на подоконник и облегчённо выдохнул. Эти пустоголовые малолетние дебилы вместо того, чтобы бежать подальше, все устремили свои камеры на моё окно! Видимо, контент ждут, а ничего не происходит. Ну, будет вам сейчас контент, только дайте спуститься.

Мягко спланировав, я приземлился на клумбу. Потому что сырая после октябрьских дождей земля не выдаст меня звуком приземления. Но вот следы, остающиеся за невидимым существом, выдать уже могут. Поэтому я просто приказал земле высохнуть. Правда, вместе с ней обратилась сухостоем и редкая пока ещё зелёная трава. Но этого никто не заметил — внимание ребятишек так и было приковано к окну, а больше вокруг никого и не было. Я даже слегка расслабился — охота обещала быть очень легкой. Спокойно подойду сзади, двоих оглушу и в руках утащу, третьего парализую ядом и схвачу зубами.

А в следующий миг я ощутил острую боль в спине. Словно по ней кто-то раскалённым ломом мне врезал. Но как? Мне же огонь точно не страшен. Да и видеть меня никто не должен! По крайней мере, из немагов. Я удивлённо развернулся, и последнее, что я увидел, был летящий в моё лицо огромный православный крест на толстой цепочке.

Не сказал бы, что крест был особенно тяжёлым, однако, от удара я потерял сознание. Наверняка, он был усилен молитвой, что и позволило ему вырубить мои изменённые тело и разум. Когда я пришёл в себя, я услышал, как Фёдор, преданный анафеме священник, отчитывает ребятню за то, что они меня снимают.

— Ну, наркоман, ну голый, и что? Он теперь не человек? Давайте, удаляйте, что наснимали. Нужно людьми оставаться, а папарацци и так кругом хватает.

Я попытался открыть глаза и подняться, но не смог, с удивлением обнаружив, что полностью парализован. Судя по доносившимся до меня звукам и голосам, детишки выполнили просьбу соседа. Но не удивлюсь, если видео всё равно всплывёт. Всё же, взрослый дядька явно меньше разбирается в технологиях. Может, они трансляцию вели? Или проводник в телефоне с корзиной. Как удалили, так и восстановят. Ну ничего! Вот сейчас только контроль над телом себе верну, и найду их. Всех найду. И пофигу, что метки поставить не удаётся, по запаху разыщу! И сам всё удалю, после того, как сожру владельцев гаджетов. Нет, наоборот. Потому что вдруг смарты по биометрии заблокированы? А мертвым пальцем, говорят, телефон разблокировать нельзя. Тем более — обглоданным лицом!

Через некоторое время я услышал лязганье металла об металл, а затем Фёдор взвалил меня на плечо, слегка кряхтя от усилия. В процессе взваливания моё веко приоткрылось об его одежду, и я смог увидеть немного земли и свой меч, что волочётся за нами, продетый в цепь креста. А молодец мужик, понял, что нельзя артефактное оружие руками трогать. Через некоторое время сосед дотащил меня до квартиры и не очень бережно плюхнул меня на диван. Надо, наверное, уже заводить привычку запирать дверь. Хотя, с другой стороны, была бы она заперта, ему бы пришлось меня на лестничной площадке бросить… Меч он, не вынимая из объятий цепочки, повесил на уголок двери шкафа.

— Ну и что мне с тобой делать? — вздохнув, Федя подтащил стул и уселся напротив меня.

Я ничего ему не ответил. Просто потому, что был парализован. Но не нужно думать, что я просто смирился с ситуацией, или мои мозги совсем заволокло безумием. Я нашёл цепочки его молитвенной магии, что держали меня в плену. Они просто были достаточно крепки. Всё же мужик волю тоже качал всю свою жизнь, пусть и другими методами. Так что ослабло это его влияние лишь тогда, когда раздался его сосредоточенный голос, шепчущий молитвенные слова. Ослабло, но не отпустило полностью. Ровно настолько, чтобы я смог открыть глаза и говорить. Ну и ещё слегка поменять позу на более удобную. И приличную. Но нельзя сказать, что это было к лучшему. Едва взглянув на Фёдора, я начал захлёбываться слюной. Настолько яркая и сочная была у него душа. Ну и какой тут, скажите пожалуйста, может быть диалог? Вы сами бы после недели голодания смогли бы спокойно разговаривать с гамбургером?