Прошлась мимо оружейных лавок, потом свернула в ряды ткачей и ремесленников, потом вывернула к Мясному проулку. Фигуры в черном плаще нигде не было. Он как сквозь землю провалился, и Мелена отчаянно жалела, что не подошла к нему вчера. Теперь он мог быть где угодно.

— За кем мы охотимся? — спросил один из воинов. Тот, что по положению был выше остальных.

— Не задавай лишних вопросов.

Каждый раз, когда взгляд цеплялся за темный плащ, ее сердце подпрыгивало в груди, пропуская удар. И каждый раз это была ложная тревога.

— Ну же, – прошипела сквозь зубы, — покажись. Я же знаю, что ты где-то близко.

Все так же безрезультатно они добрались до птичьего рынка. Здесь к гомону людских голосов добавлялись надсадные крики петухов, грустное мычание пегой коровы, блеянье коз и заливистый лай беспородных шавок.

Безвольная скотина ее не интересовала, а вот загон с беснующимся черным жеребцом привлек внимание.

— Вы не смотрите, что он мечется из стороны в сторону, как окаянный, — худенький мужичок сокрушенно качал головой, — он так-то смирный и покладистый, а сегодня взвился, словно одержимый. Никакого сладу с ним нет. Не продам теперь…

Мелена слушала его вполуха, а сама продолжала наблюдать за жеребцом. Тот то хрипел, то пятился, то взбрыкивал на месте и пытался умчаться прочь, но натыкался на изгородь и начинал брыкаться. И глаза у него были дикие, перепуганные, будто поблизости притаился коварный хищник.

— Я заберу его, — коротко обронила Мелена, отстегивая с пояса кошель, плотно набитый монетами.

— Госпожа, вы уверены…

— Накинь недоуздок и подведи ко мне.

Конюх подчинился. С огромным трудом ему стоило поймать беснующегося жеребца и подтянуть его к Мелене.

— Он ваш.

Она по-хозяйски почесала между нервно прядущих ушей:

— Кого боишься, красавец?

Конь всхрапнул, тревожно переступая с ноги на ногу и оглядываясь.

— Идем, — Мелена кивнула одному из своих людей, чтобы тот забрал жеребца, а сама направилась прочь. Вонь этого места действовала ей на нервы.

Но не прошли они и десятка метров, как конь взвился, вырвал поводья из рук и, взбрыкивая, понесся сквозь толпу, снося всех, кто попадался на пути.

Люди кричали и толкались, началась давка, кто-то в панике повалился на землю прямо под тяжелые копыта, и неминуемо бы погиб, если бы не мужчина в темном плаще.

Откуда он взялся — никто не понял. Просто встал поперек дороги у перепуганного жеребца и, вскинув руки, ловко ухватился за болтающийся недоуздок. От резких движений капюшон сполз с его головы, но он даже не обратил на это внимания. Притянул к себе вспененную морду и, по-хозяйски поглаживая по носу, начал успокаивать:

— Тихо, мальчик. Тихо.

Конь хрипел, дрожал всем телом, приседая на задние ноги, но как завороженный смотрел на мужчину.

Мелена тоже смотрела. Жадно впитывала черты: волевой подбородок, высокие скулы, прямой нос и темные брови в разлет. Он был смуглым, словно провел много времени под палящим солнцем, а в коротко стриженных русых волосах пробивались пряди другого цвета. То ли рыжие, то ли красные…

Придя в себя, Мелена решительно шагнула к мужчине:

— Как тебя звать и откуда ты?

Он еще раз провел пальцами по мягкому трепещущему носу жеребца и только после этого обернулся к ней.

Глаза у него были карие, обычные. И почему-то это разочаровало Мелену. Она ждала чего-то другого, особенного…

— Я задала вопрос.

— Маэс. — Мужчина пожал плечами. Он вовсе не выглядел испуганным и не лебезил перед ней, как все остальные, — из деревни Вьюр-Тан, на западном берегу…

— Я знаю, где эта деревня, — перебила Мел, — что ты делаешь в Асолле?

— Работенку какую-нибудь хочу найти. Не сильно сложную, — он не скрывался, смотрел прямо, но в его взгляде ничего нельзя было разобрать.

Что-то не стыковалось, не давало покоя, заставляя пристальнее вглядываться в красивое лицо.

Да, он был непростительно по-мужски красив.

— Увижу еще раз, что праздно шатаешься по городу — отправишься за решетку, — Мелена раздраженно выхватила у него поводья.

— Как скажете, госпожа, — он склонил голову.

— Уходим! — процедила сквозь зубы и, стремительно развернувшись, пошла прочь.

Подумать только, ночь не спала из-за какого-то тунеядца! К позорному столбу на площади бы привязать его и высечь.

Вне себя от ярости она обернулась, чтобы убедиться, что этот трутень не стоит без дела, и напоролась на его прямой, жесткий взгляд.

Где-то под коленками дрогнуло. Мелена сбилась с шага, а потом и вовсе остановилась, не в силах пошевелиться. Уставилась на него, широко распахнув глаза, но мужчина на нее даже не смотрел.