– Где был?-спросил дозиметрист, приставляя датчик к щитовидной железе.

– У завала... Еще в транспортном коридоре...

– Больше не ходи туда... Хватит с тебя...

– Сколько взял?

– Говорят, больше не ходи туда,-сказал дозиметрист и отошел в сторону. Я попросил его измерить активность букета цветов.

– Двадцать рентген в час. Выбросьте его подальше...

Забросил букет на хоздвор, к радиоактивным машинам.

Из кабинета Кизимы вышло несколько человек. Возбуждены. Кизима один, откупоривает банку манго. На щеках паутина волокон ткани Петрянова от респиратора "лепесток".

– Привет, Василий Трофимович!

– А-а, привет москвичам!-безрадостно отвечает он. Кивает на банку:-Витаминов целый комплекс. От радиации помогает.-Жадно пьет, судорожно дергается кадык.

Телефонный звонок. Кизима взял трубку.

– Да! Кизима... Слушаю, Анатолий Иванович... Министр,-шепнул мне, прикрыв микрофон рукой.
– Да, да, слушаю. Взять карандаш и бумагу? Взял. Рисую наклонную линию под сорок пять градусов, так... Теперь вертикальную... Есть... Теперь горизонтальную. Нарисовал... Получился прямоугольный треугольник. Все?
– Он еще некоторое время слушал, потом положил трубку,- Вот, понимаешь, работаю как прораб. Министр Майорец-как старший прораб, а товарищ Силаев, зампред Совмина СССР,-как начальник стройки. Полный бардак. Вот, пожалуйста, звонок министра. Передал мне рисунок по телефону. Треугольник...-Кизима повернул ко мне листок.-Это завал возле блока. Говорит, на него качай цементный раствор. Будто я первоклашка и ничего не знаю. А я этот завал пешком обошел двадцать шестого апреля утром. А потом еще несколько раз. И сейчас только что оттуда... А он мне, понимаешь, рисуй треугольник. Ну, нарисовал, а дальше что? Мне, честно говоря, они не нужны - ни министры, ни зампреды. Здесь стройка, пусть радиационно опасная, но стройка. Я начальник стройки. Мне достаточно Велихова научным консультантом, военные должны организовать комендатуру и обеспечить порядок. И людей, конечно Люди-то разбежались. Имею в виду штатный состав стройки. Да и дирекция. У них уехали без документов и выходного пособия более трех тысяч. На двадцать пять человек один дозиметр, и тот неисправный. Но даже неисправный действует магически. Люди доверяют этой железке. А без нее не идут на облучение. Вот у тебя дозиметр... Отдай его мне. С ним пошлю еще двадцать пять человек.

– Вернусь из Припяти - отдам,- пообещал я Кизиме. Вошел прораб.

– Василий Трофимович, нужны водители на смену. Мы сжигаем людей. Эта смена уже выбрала норму. Почти у всех двадцать пять бэр и больше. Люди плохо себя чувствуют.

– А что Яковенко?-спросил я.-Три дня назад его диспетчер звонил в Москву, жаловался, что трест не может справиться с прикомандированными шоферами, бездельничают, пьют водку, негде расселять, нечем кормить...

– Да что ж он врет! Мне позарез нужны люди!

– Жжет грудь, кашель, болит голова,-пожаловался Кизима.

– Почему не экранируешь свинцом окна, кабины автомашин? Это уменьшит облучаемость.

– Свинец вреден,- убежденно говорит Кизима.
– Настораживает людей и сдерживает работы.

Связались с Москвой. Срочно командировать водителей на смену облученным. Яковенко сказал, что завтра утром двадцать пять человек прибудут в Чернобыль для подмены. Прораб, обнадеженный, ушел. И тут же-стук в дверь. Молодой генерал-майор и с ним еще три офицера-полковник и два подполковника.

– Подразделение прибыло для охраны пруда-охладителя. Чтобы не было диверсии: могут взорвать плотину, и вся грязная вода уйдет в Припять и Днепр... Выставляю по всему периметру дамбы посты, но необходимы укрытия, защищающие часовых от облучения.

– Предлагаю лотки,- сказал Кизима.
– Есть у нас тут железобетонные лотки длиной два метра каждый. Поставить на попа под углом, и будка готова. Давать команду?

Звонок. Кизима снял трубку.

– Так... Так... А что говорит Велихов? Думает?.. Пусть думает. Прекратите пока подачу смеси на завал.-Положил трубку.-Гейзеры из жидкого бетона начали бить. На топливо в завале как попадет жидкость, начинается то ли разгон атомный, то ли просто нарушение теплообмена и рост температуры. Резко ухудшается радиационная обстановка.

– Мне бы надо, Василий Трофимович,-сказал я,- проскочить к аварийному блоку. Машину можешь дать на часок-другой?

– С машинами дело дрянь... Ладно. Здесь один начальник уехал на денек в Киев. Возьми его "Ниву". У нее два ведущих моста, может сгодиться. Прихвати у дозиметристров радиометр. На часок-другой одолжат.-Кизима назвал номер машины.-Шофера зовут Володя.

– Не робкий?

– Парень боевой. Недавно из армии.

К счастью, у Володи оказался спецпропуск в Припять. Через десять минут мы уже выскочили на автостраду в сторону Чернобыльской АЭС. Сотни раз ездил я по этой дороге в 70-е годы и позже, когда работал уже в Москве. Восемнадцатикилометровая лента асфальта на перегоне от Чернобыля до Припяти окантована метровой ширины розовым бетоном. Это защитные полосы, чтобы не обламывался с боков асфальт. Мы радовались в свое время, что только у нас такая дорога и что меньше средств придется тратить на ремонт дорожного полотна. Но теперь...

– А если возле четвертого блока заглохнет мотор?-с подначкой спросил Володя.-У нас уже случалось такое, правда, не около блока, а в Припяти... Там не так печет...

– Заведешь, если заглохнет,- сказал я.
– По какой специальности служил?

– На "УАЗе-469" возил командира полка. А вот и дозиметрический пост. Солдаты химвойск, смотрите.

На обочине дороги стояла большая зеленая машина-цистерна с навесными приспособлениями: насосы, приборы, шланги. Со стороны Припяти подъехал "Москвич", его остановили, измерили датчиком колеса, днище, кузов сверху. Пассажиров и водителя попросили выйти. Машину стали мыть десорбирующими растворами. Солдаты в респираторах и матерчатых шлемах, плотно облегающих голову, уши, спадающих шалькой на плечи. Один из солдат с радиометром на груди и длинной палкой-датчиком сделал нам отмашку рукой. Мы остановились, Он проверил спецпропуск, приклеенный Володей к лобовому стеклу. Все в порядке. "Обнюхал" датчиком нашу "Ниву" - фон.

– Можете ехать, но учтите-там машину испачкаете. Вон на "Москвиче" три рентгена в час. И не отмывается. Не жалко машину?

– У нас радиометр,-показал я на прибор,-будем осторожны.

Солдат посмотрел на меня впитывающими синими глазами: мол, меня не обведешь, дядя,- и, с силой захлопнув дверцу, разрешающе махнул рукой.

Володя поддал газку. "Нива" летела со свистом. Я приспустил стекло и высунул датчик. Интересно было узнать, как нарастает активность с приближением к Припяти.