Шрифт:
Вот воин, одетый в стальную кольчугу и золотой шлем бьется со шляхтичем, закованным в латный доспех…
Вот тот же самый воин сражается со шведом…
С турком…
С персом…
Вот боец в гимнастерке, с усами и золотым крестиком рубит саблей француза…
Вот он же, но уже с винтовкой Мосина в руках штыком колет черный мундир германца…
Вот солдат в бронежилете выцеливает из гранатомета танк с намалёванным на борту белым крестом Вермахта…
Вот… Я жадно впился взглядом в следующее видение, но целая горсть пепла и каменной крошки угодила в глаза, заставив зажмуриться от резкой боли.
А когда я проморгался, воины и драконы пропали, оставив после себя дремлющий вулкан.
Вот только из памяти никак не шло смутно знакомое лицо воинов и золотой крестик, висящий на груди.
Я ещё только осознавал увиденное, как в голове появился тот самый пазл, которого так не хватало — я воочию увидел свой род, берущий свое начало не от Пожарского, как я думал, а от самого Георгия Победоносца!
По крайней мере, богатырь, вонзающий копьё в брюхо черному змею, ни с кем другим у меня не ассоциировался.
Смущал резкий переход от сражения драконов на битву богатыря и змея, но его я никак объяснить не мог.
Ну серьезно, не может же моим предком быть сам Змей Горыныч!
Ведь не может?
— Доживешь до тринадцатого ранга, тогда и узнаешь.
Виш, как и я не спускал все это время взгляда с вулкана и явно увидел больше, чем я.
Я же, покосившись на дракончика, только было поймал пришедшую на ум мысль, как стоящий рядом Галицин хлопнул меня по плечу, напрочь сбивая концентрацию.
— Добро пожаловать в род, Макс, — на губах графа заиграла грустная улыбка. — Неважно, что скажет стела или Хранитель Бархатной книги нашей Империи, знай. Отныне и навеки ты Пожарский. И пусть сейчас ты вынужден скрывать принадлежность роду, но рано или поздно ты заявишь о себе.
— Как пафосно, — фыркнул Виш.
— Заявишь, — продолжил Галицин. — И, или возродишь род, или сгинешь в пучине веков. Нынешняя власть, а точнее безвластие, не даст тебе обелить имя Пожарских. А СИБ будет гнать тебя, словно дикого зверя, убивая всех твоих близких и родных.
— Свеча… — глухо протянул я.
— Свеча, — подтвердил Галицин. — На некоторое время они отвлекутся на Магду, но рано или поздно артефакт укажет на тебя.
— А потом и на Милену, — машинально добавил я.
— Ой, Макс! — Виш бросил на меня убийственный взгляд и покачал головой. — Ну когда ты научишься сначала думать, а потом говорить?!
— А потом и на Милену, — эхом повторил граф. — Ты прав. И я не могу этого допустить.
— Готовься к бою, Макс, — шепнул Виш, не спуская с графа внимательного взгляда. — Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится!
— К чему это ты? — нахмурился я, готовя свои любимые плетения Золотого Щита и Шипа.
— Вот к чему, — Галицин медленно присел и поднял с земли обычный с виду камень. — Любой из Пожарских может унести от Везувия или Стрелку — кусок вулканического стекла, или застывшую Каплю Огня.
Граф продемонстрировал мне гладкий камень, как будто бы светящийся изнутри.
— Прости, Макс, но каплю Огня забираю я.
— А Капля Огня — это… — протянул я, не в силах понять, из-за чего весь сыр-бор.
— Капля Огня — это абсолютная маскировка от любого поискового заклиная и даже от Свечи. Она скрывает не только ранг своего владельца, но даже и его принадлежность к стихии.
— Заранее готовишься к возвращению Милены? — хмыкнул я.
— Именно, — кивнул Галицин.
— А Стрелка? — я кивнул на черный кусок вулканического стекла
— Показывает сторону, в которой находится ближайший Пожарский, — охотно подсказал граф. — В том числе и Слуга рода.
— Выходит, ты хочешь забрать Каплю, а мне оставить Стрелку? Вообще-то, я не про…
— Не совсем, — перебил меня Галицин. — Я заберу и то и другое. Если ты, конечно, не возражаешь.
— Вот наглец! — возмутился Виш. — Сволота неблагодарная!
— Возражаю, — скривился я, ощущая, как в руке появляется приятная тяжесть Золотой цепи.
— Что ж, твой выбор, — пожал плечам граф, окутываясь вихрем готовых к атаке шаровых молний. — Как говорится, ничего личного, Макс!
Глава 23
— Ничего личного, — эхом откликнулся я, накручивая цепь на руку. — Ты уверен, что хочешь этого, Сергей Геннадьевич?