В ответ я лишь поджимаю губы, а Клем качает головой.

— Не только ведьмы вроде вас обладают силой… Сейчас тихо, нам нужно пройти через рощу к ограде, где нас никто не увидит.

— Мы не ведьмы, — огрызается Клем.

— Ладно, ладно…

Соблюдая тишину мы идем почти в кромешной темноте, пока впереди не начинает виднется высокая ограда.

— А здорово, что ты прихватил с собой пойло, — не выдерживает Клем и в лунном свете я вижу ее улыбку, когда она глядит на Клода. — Ты чего такой хмурый? У нас же получилось!

— Да, вот только Смит расскажет все, что видел, когда о вашей пропаже станет известно.

— Ну и ладно, — говорит Клем беззаботно. — бросай ты этих лицемерных уродов и пойдем с нами. А мы уж тебя отблагодарим. Верно, Элис?

— Вот здесь можно перелезть, — не слушая ее, говорит Клод, — давайте помогу.

Он складывает пальцы в замок и предлагает клем первой забраться на ограду.

Она подходит к нему, кладет руки ему на плечи и целует его в губы.

— Пойдем с нами, — говорит она снова. — Ты хороший парень. Тебе не место здесь.

Он шумно прочищает горло и делает глубокий вдох.

— Давай, — требовательно говорит он, — у вас мало времени.

Клем вздыхает и забирается на ограду, осторожно высвобождая платье от цепляющих его верхних прутьев.

Она спрыгивает вниз и хватается руками за прутья.

— А как же твоя награда, Клод? — спрашивает она и я вижу, как блестят ее глаза в темноте.

— Я сделал это не ради награды, — говорит он. — Теперь твоя очередь.

— Но что будет с тобой? — спрашиваю я.

— Что-нибудь придумаю, — отмахивается он и вдруг замирает глядя за спину Клем.

— Быстрее залезай назад, — говорит клод безжизненным голосом.

Я прослеживаю, куда смотрит Клод и вижу в темноте два желтых глаза. Волк скалит пасть, не спуская глаз с Клода.

— Все нормально, не бойся, говорю я с улыбкой, — это наш друг.

Высовываю руку на другую сторону и глажу подошедшего к ограде волка по густой черной шерсти, которая совсем исчезает в тусклом свете луны.

— А говоришь не ведьмы… — шепчет Клод, растеряно глядя на него.

— У меня есть дар, — говорю я, — но я им не управляю. Я даже не знаю, как так получилось, что этот волк стал для меня ручным. Но он спас нам с КЛем жизнь. Так что я рада, что облладаю таким даром, каким бы грязным и ужасным ты его ни считал.

— Я уже вообще не знаю, что и думать, — говорит Клод качая головой. — Слишком много всего сегодня произошло. Вы не похожи на тех ведьм, о которых нам рассказывали в академии. Я не чувствую в вас никакого зла. Если вы зло, а то, что делает епископ Финч — это добро, мне нужно полностью пересмотреть свои представления о хорошем и плохом.

— Ну вот идем с нами и пересмотришь, — говорю я, чувствуя, что его не ждет ничего хорошего здесь.

— Как бы я ни хотел, — говорит он, — но инквизиторы бывшими не бывают. Перестать быть инквизитором можно только умерев.

— А кто сказал, что ты должен перестать им быть, Клод? — спрашиваю я. — Может быть это не ты должен меняться, а вся ваша инквизиция? Что если ты уйдешь сейчас с нами и расскажешь людям, что здесь происходит? Что, если узнав правду, они не согласятся мириться с тем, что есть? Что если ты сможешь изменить все это не теряя своей веры?

— Я не знаю…

— Что тебя ждет, скажи мне, честно.

— Дисциплинарный суд, возможно заключение. Разжалование, скорее всего.

— А в худшем случае?

Он морщится.

— Скажи.

— Казнь… Но я уверен, что за такое никто не станет меня казнить. Тем более, что мой отец имеет достаточно влияния и не допувстит…

— Если ты останешься, никто не узнает. И я скажу тебе правду. Судя по всему, вашему епископу я очень приглянулась. Он имеет какие-то серьезные планы на меня.

— Какие планы?

— Она не просто шлюха, Клод. — Она жена дракона Ивара Стормса. Та самая, которая умерла при родах. Может быть ты слыхал об этом. Тот самый дракон, который теперь трубит об отборе на всю страну. А ваш старикашка задумал завладеть всем, что этот дракон имеет и употребить это в пользу инквизиции с помощью нашей Элис.

— Это правда?

— Да, — говорю я, глядя Клоду в глаза.

— Если ты умерла, то как…

— Он заставил всех думать, что я умерла. Он вышвырнул меня из дому и отправил в ад. И думал, что я сгину навечно.