— Да, да, я поняла. Что еще, кроме интересных фактов о его анатомии? Остальное у него на месте? Кроме левой руки?

— Уха нет. И глаза. Но остальное на месте. Хотя Кривой Лунь распускал тут слухи, что у него мужское достоинство не работает вот уже лет пять как, а Шо Разящая Длань, желая мужской силой своей девиц тешить, приспособил себе на левую руку…

— Знать не хочу, чего он себе на левую руку приспособил!

Глава 19

Палящее южное солнце словно бы давило на плечи, пригибая к земле и вынуждая искать тень. Тени нигде не было, по крайней мере на пляже, недалеко от пирса ее не найти.

— Вон там, видите, Наставница? — светится энтузиазмом Кайсеки: — вон там тенты раскинуты! Там можно найти кого-то из команды «Летящей Рыбы». Найдем и узнаем, где капитан. Или боцман. Лучше, конечно, боцмана найти, а то капитан у них лютый.

Сяо Тай движется в ту сторону, ступая по раскаленному на солнце песку. Хорошо, что на ногах у нее соломенные сандалии, босиком по такому вот песку ходить — как по сковородке, поставленной на огонь.

Пот тентом на берегу, на каких-то коврах и парусине — лежат и сидят несколько человек. На вид — ничем от Кайсеки не отличаются, такие же черно-коричневые от загара, с голыми руками и ногами, кое-кто в одной набедренной повязке, но у каждого под рукой — оружие. Короткие абордажные тесаки и топоры. На поясе — кривые ножи устрашающего вида.

— Доброго ветра, братья! — приветствует их ее свежеиспеченный ученик и последователь.

— И тебе того же, коли не шутишь. — открывает глаза один из них, видимо старший в этой группе. Он выглядит словно свиную тушу татуировками украсили, а потом на костре поджарили до коричневой корочки — большой и пышущий здоровьем, даже слишком большой. Кажется, что его кожа вот-вот лопнет под давлением изнутри. Кабанчик — такая мысль проплывает у Сяо Тай в голове, пока она разглядывает его татуировки. Он и вправду был похож на такого, откормленного поросенка в человеческом обличье, разве что размером не с поросенка, а с быка скорее. Но внешнее сходство поразительное.

Пока она разглядывала Кабанчика — тот разглядывал ее в свою очередь. Видимо, придя к каким-то своим выводам — он хмыкнул и помотал головой.

— Зря ты к нам пожаловал. — сказал он, садясь поудобнее: — мы девок не покупаем. Это тебе на Цветочные Лодки нужно обращаться. Орхидея сейчас как раз в порту стоит, завтра отплывает в Загхай, сходи туда, может купят. Но на нормальную цену я бы не стал рассчитывать… собьют тебе цену-то.

— Никакого толку от этой амигаса! — возмутилась Сяо Тай: — да откуда все знают, что я девушка?! И почему все хотят меня в публичный дом продать?!

— У Наставницы очень белая кожа. — терпеливо объясняет Кайсеки: — и руки непривычные к труду. Осанка и поведение… рыбачки и крестьянки так не ходят. Знатных дам повсюду сопровождает свита из прислуги и охраны.

— Ну да. Если не рыбачка и не знатная, значит проститутка. У вас, у мужиков все так просто. Хотела бы и я в таком мире жить. — качает головой Сяо Тай и делает шаг вперед, беря переговоры в свои руки.

— Меня зовут Сяо Тай и я хочу вступить в абордажную команду. — говорит она, стягивая амигаса с головы и открывая лицо. Все равно, толку от нее нет. Да и тайный агент из нее как из Третьего Брата балерина, как бегемот в посудной лавке — разнесет все вокруг к черту. Так что лучше она прямо скажет, что ей нужно и все. Что ей нужно? Вступить в команду этой посудины, сходить с ними на дело разок, разузнать все. И да — бросить вызов капитану, Шо, Разящей Длани. Потому что ей нужен свой корабль. Вот так просто. В конце концов они тут все пираты, чего с ними миндальничать.

— … ха-ха-ха! — от души веселится Кабанчик: — в абордажники?! Ты? Девочка, твое место на Цветочной Лодке. Абордаж — дело мужское.

— Эй, а я ж тебя знаю. — встает с места один из пиратом, худощавый и загорелый до коричневого цвета полированного дерева. Встает и тычет пальцем в них: — это же ты приходил наниматься неделю назад? Большой Гун навалял тебе как следует.

— Это было нечестно. — бурчит себе под нос Кайсеки: — сразу Большого Гуна выставлять.

— Уж извини, брат. — разводит в стороны свои толстые руки Кабанчик: — таков у нас закон. Не одолел Большого Гуна — не вошел в команду.

— Да чего ты с ним говоришь! — машет рукой худощавый и загорелый до цвета полированного дерева: — там же даже не нужно победить. Нужно всего лишь продержаться против Большого до тех пор, пока песок вниз не ссыплется в клепсидре. Устоять в круге. А этот сухопутный вако вылетел из круга как картечь из пушки.

— Да, кстати. — говорит Кабанчик: — если молодая девушка так желает, так мы можем и испытание устроить, прямо тут. Но знаешь, молодая госпожа, чего мелочиться? Давай, выходи в круг с любым из нас, раз уж твой друг считает, что с Большим Гуном нечестно. Тебе можем сделать исключение, если выстоишь в круге против меня — то лично за тебя ходатайствовать буду. А если нет — то с тебя десять лянов серебром. А коли отдать не сможешь… так отработаешь. Ну что, по рукам?

— Конечно. — она отбрасывает соломенную амигаса в сторону и поднимает свой посох: — где именно этот круг? И какие правила?

— Круг? Патлатый — очерти круг. Правила простые. Тот, кто устоит в круге — тот и победил. Кто вышел из круга — проиграл.

— Оружие? — деловито спрашивает Сяо Тай, заходя за черту, которую проводит на песке Патлатый.

— Какое оружие? — деланно удивляется Кабанчик: — мы же не хотим травмировать такую нежную и белую кожу, правда? Вместо стали будет дерево. — он подбрасывает в руке деревяшку: — а у ты можешь воспользоваться своей палкой. Это будет честно.