— Прошу прощения за доставленные неудобства. — говорит Азалия, говорит таким тоном, что становится ясно — ей ни капельки не жалко.

— Слушай, младшая Сяо. — тихо говорит старый Чу, безмерно удивляя ее своим обращением. Даже не сказал «деревенская дурочка» или там «невежда». Да что это с ним?

— Постарайся не втянуть нас в еще большие неприятности. — говорит старый Чу: — госпожа Фу очень влиятельная особа. А сейчас мы и вовсе на ее территории находимся. Надеюсь на тебя и твою мудрость, младшая Сяо.

— Конечно, старший Чу. — она легко поклонилась старикану, поняв, что сейчас не время препираться.

— Прошу. — женщина с цветочным именем Азалия — открывает дверь перед и отступает в сторону, увлекая за собой остальных. К удивлению Сяо Тай перед ней предстает вовсе не тронный зал дворца, а обычный кабинет. Едва ли не меньше капитанской каюты на «Летящей Рыбе». Киноварь, позолота и нефрите — вот и все, что можно сказать об убранстве этой комнаты. У стены на диване — сидит девушка в красном шелковом платье, которое спадает с ее плеч, бесстыдно выставляя напоказ белоснежную кожу. Черные волосы, ярко-алые губы, темные глаза, дымок, который вьется над ней, исходя из длинной, изящной трубки, которую она держит в своих пальцах, красные ногти, нефритовая заколка в волосах…

Сзади за ней бесшумно закрывается дверь. В наступившей тишине Сяо Тай изучает хозяйку цветочной лодки, госпожу Фу.

— Добро пожаловать в мою обитель наслаждений. — говорит девушка, вынимая тонкий мундштук курительной трубки из уголка рта: — думаю нам с тобой есть о чем поговорить, сестра-заклинатель.

Глава 28

Сяо Тай сидит на мягких подушках напротив госпожи Фу. Красное шелковое платье госпожи Фу и ее украшения в черных как смоль волосах — на первый взгляд стоят столько же, сколько вся «Летящая Рыба» под командованием капитана Шо Разящая Длань… пожалуй даже вместе с капитаном и командой. Из курительной трубки с длинным мундштуком — вьется легкий белый дымок. В воздухе висит аромат благовоний и… конечно же Пыли. Госпожа Фу — курит Пыль, ну конечно же. На Южном побережье все знатные и состоятельные люди курят Пыль.

Сяо Тай сидит на мягких подушках и изучает госпожу Фу. Ее лицо выглядит молодым, белоснежная кожа застыла словно маска, однако кожа на руках отличается от кожи на лице. Да так, словно бы это части тела разных людей. Кожа на руках выдает возраст госпожи Фу, если глядя на лицо можно решить что перед вами молоденькая девушка, слишком серьезная для своего возраста, то по рукам видно, что хозяйка этих руки видала всякое и не чуралась ручного труда.

Красное платье с глубокими вырезами оставляет ноги госпожи Фу открытыми для любопытных взглядов и они — такие же как и лицо — с белоснежной гладкой кожей, длинные и прямые.

— Приветствую госпожу Фу, — наклоняет голову Сяо Тай: — поистине слава о ваших достоинствах и достоинствах «Цветущей Орхидеи» разнеслась по всем Южным морям. Истинно говорят, что госпожа Фу — не из тех, кто родился с серебряной монеткой во рту, а словно золотой карп все время упорно трудилась во имя своей цели. Меня зовут Сяо Тай, я — одна из абордажников с «Летящей рыбы».

— Приветствую и тебя, сестра-заклинатель. — наклоняет голову владелица плавучего города развлечений, который по какому-то недоразумению называют «лодкой». Какая тут лодка? Это же, елки-моталки авианосец целый — думает Сяо Тай, поднимая голову. Что-то не нравится ей в госпоже Фу. В «Персиковом Саду» ей все нравилось. Например, госпожа Фэнхуа, прозванная так, потому что ее голос освежает, словно Утренний Ветер В Цветочном Саду, — не уступала в искусстве пения самой Гу Тин. Госпожа Бэйхуа, прозванная Цветком Лотоса за свою первозданную чистоту и острый ум, была способна переиграть Сяо Тай в го и сянци в любой день недели и в любом состоянии. И конечно же, госпожа Вйэлинг, прозванная Душой Весны. Три Богини «Персикового Сада» — с каждой из них чувствуешь себя свободно и спокойно. Но тут…

Взгляд госпожи Фу — словно пронзает насквозь, глаза оценивают и взвешивают, она словно судья или требовательная мать — глядит прямо в душу. Сяо Тай неуютно под этим взглядом. Как-то сразу вспоминается, что ее одевал и собирал не отряд фрейлин и служанок, а Кайсеки, который в моде и дизайне, а также в том, что прилично, а что нет — разбирался, как и положено пирату. То есть никак. На уровне «нельзя чтобы из-под платья лодыжки торчали» и «пояс нужно надеть, без пояса никак».

Не то, чтобы сама Сяо Тай крепко в здешних обычаях и местной моде разбиралась, но и она знала что девушке из приличного дома нельзя в чем попало ходить, а она — на голову эту свою амигаса опять напялила, будь она дважды неладна. И… наверное есть какие-то правила приличия, которые говорят, что в помещении нужно шляпу снимать? Хотя наверное это только к таким вот шляпам из соломы относится, потому как у знатной дамы толком и не разберешь — то ли это головной убор, то ли прическа.

Тем не менее — она снимает с головы свою амигаса и немного поколебавшись — стягивает и повязку с лисьими иероглифами. Еще раз кланяется.

— Мы к вам ненадолго, госпожа Фу. — говорит она, стараясь смягчить свой голос: — мне нужно узнать о том, не продавали ли на Аукционе Золотого Треугольника, или так, в частном порядке — трех рабынь. Это женщины из рода Су, они пропали во время набега на остров Таохуа, две недели назад. Тогда же пропала черная жемчужина, которую выловила одна из островитянок. Мне нужна информация… если у вас она есть.

— Говорят порой прямота хуже воровства. — отвечает госпожа Фу: — почему бы нам с тобой не выпить немного чаю перед беседой. Подайте нам чаю… Ай! Где ты, бездельница?

— Я уже тут, госпожа Фу… — в помещении появляется девушка в белом одеянии и с серебряными волосами. Она выглядит так, словно попала под лунное сияние и так и осталась — вся в белом. Волосы, кожа, одежды… только глаза у нее — черные, подведенные тушью. Она споро ставит поднос с принадлежностями и начинает заваривать чай.