От воспоминаний об этом брови сходятся на переносице, а губы сжимаются.

— Раздевайтесь, Пи.

— Что, вот так сразу? — шутит Нок, однако сорвавшийся с его губ смешок порождает гримасу боли, что лишь убеждает Тонга в правильности решения.

— Рубашку снимите, пожалуйста. Мне нужно посмотреть, что они вам сделали. И не говорите, пожалуйста, что всё в порядке. Вы можете провести этим Ним, но не меня.

Тонг наконец отлипает от двери, чтобы подойти ближе.

— Сначала перестань быть таким вежливым, хотя бы когда никого нет рядом, а затем я подумаю.

— Хорошо, — Тонг закатывает глаза к потолку, удивляясь, насколько ребячливым и упрямым может быть этот тридцатитрёхлетний человек. — Сними рубашку. Мне нужно убедиться в отсутствии травм.

И в этот раз Нок действительно подчиняется, принимаясь расстёгивать пуговицы.

— Откуда ты знаешь этих людей?

Пальцы Нока действуют медленно, даже слишком. Тонга так и подмывает отодвинуть чужие руки и самому заняться пуговицами, но он сдерживается, вместо этого отвечая на вопрос.

— Если верить тому, что мне удалось вспомнить… Кхун Туантонг — старший брат Кхема.

Пальцы Нока на мгновение замирают, однако Тонг никак на это не реагирует, продолжая стоять рядом и рассказывать, делясь мыслями:

— Вероятно, он хотел вернуть брата домой любой ценой и вы, Пи, были помехой.

— Однако ты бросился меня защищать и в итоге погиб… — Нок отводит взгляд, хотя всё это время пристально смотрел на него, будто изучая. — Поэтому он винит меня в твоей смерти…

— Я не Кхем, Пи, хотя он и часть меня, — напоминает Тонг, поражаясь, насколько легко Нок поверил его словам.

«Он хотел поверить, — напоминает себе Тонг. — Он ждал возвращения Кхема все эти годы и, вероятно, чувствовал вину…»

С этой мыслью приходит и воспоминание. Слова, что сказал Туантонг, эхом звучат в ушах: «Ты отделался лишь переломом позвоночника, с которым, как я смотрю, справился».

— Я слышал, что Туантонг сказал о вашей спине. Расскажите, пожалуйста, об этом.

— Тонг, — недовольно ворчит, напоминая об обещании, Нок, на что Тонг лишь пожимает плечами. Рубашка почти расстёгнула, он своего добился, дальше можно вернуться к вежливости.

— Так что?

— После того как ты умер… — Нок бросает быстрый взгляд на нахмурившегося Тонга и поправляет себя: — После того, как Кхем умер, они, видимо, решили меня добить. Я плохо помню, что тогда произошло… Помню только тяжесть тела, капли дождя на лице и страх от того, что они приближаются, а Кхем так и не приходит в себя. Потом я открыл глаза уже в больнице. О том, что ноги больше мне не подчиняются, я понял, лишь свалившись с кровати. Тётушке было тяжело поднимать меня, хотя я тогда был всего лишь подростком…

— Давайте помогу, Пи, — предлагает Тонг, когда последняя пуговица оказывается расстёгнута.

Нок закусывает губу, едва лишь начав снимать рубашку, и Тонг тянется, осторожно помогая освободиться от её плена.

Взгляд тут же цепляется за красный след. Отпечаток ладони отчётливо выделяется на нетронутой загаром коже, будто тот человек, Чат, поставил на Ноке свою метку. Подушечки пальцев снова начинает покалывать, и он сжимает руки в кулаки, возвращаясь к изначальной теме:

— Значит…

— Я провёл месяц в коме и пять лет ничего не хотел. Ни вставать на ноги, ни учиться. Школу я закончил только в двадцать два, экстерном. Уже после того, как один мальчик с золотистыми глазами вселил в меня желание двигаться дальше…

Нок рассказывает, а перед глазами севшего рядом Тонга встают картинки прошлого: отчётливые, яркие, будто ему снова пять, а родители ждут особенного гостя…

…Ему жарко и скучно, хочется подобраться поближе к воде, и чтобы мама непременно пошла с ним, ведь одного его не пустят, снова напомнив, что он ещё слишком мал. Хотя он не маленький, ему целых пять. Однако, вместо того, чтобы куда-то пойти, он сидит на пороге дома, дожидаясь «особенного гостя» и кончики пальцев покалывает от нетерпения.

Ему нравится то чувство, когда приходящие сюда хмурые люди после его прикосновений улыбаются легко и радостно. Ему нравится, что боль уходит из их тел. Нравится, даже если после этого у него самого кружится голова, а ночью снятся кошмары о чёрном человеке с ледяным копьём.

— Тонг, — мамин голос вырывает его из мыслей, заставляя поднять голову от линий на ладонях. — Подойди, пожалуйста.

Этот человек пришёл не сам. Его привезли.