Игорю хватило доли секунды, чтобы правой рукой оттолкнуться от Павла в сторону, а левой – прикрыть девушек, чтобы они не попали под раздачу. Повалил их, не слишком изящно придавив к полу собственным весом. Белла ойкнула, Даша тихо ругнулась, когда Воронцов упал сверху, до боли прижав ей грудь ладонью. А Павел, споткнувшись об ногу Игоря, не смог остановиться и плашмя рухнул в круг.

Тягучая нитка слюны капнула ему на кончик уха. Павел повернул голову вверх, на синие, налитые кровью глаза и на пятисантиметровые клыки, обнажённые в жутком волчьем оскале.

Зверь укусил лишь раз, но этого было достаточно.

Рома убил бы его, окажись Павел в круге чуть раньше. Но проклятье уже шло на убыль; как только зубы вервольфа впились в плечо Гохмана, что-то произошло в синих глазах зверя. Он разжал челюсти, отошёл от пятикурсника, лежащего в центре круга и дикарём вопящего на весь посёлок, мотнул головой и упал, а метаморфозы, что совсем недавно превратили парня в волка, пошли в обратном направлении. Шерсть спадала клочьями, густым белым ковром устилая пол землянки, передние конечности укорачивались, волчья морда превращалась в человеческое лицо, а рычание оборвалось криком. Минута – на полу, задыхаясь от боли и кашляя, перепачканный кровью и сажей, лежал человек. Грубый рубец на его плече, след от укуса вервольфа, приобретённый на третьем курсе, растворился без следа. Ведьма, словно сделав какую-то милость, дала знак, что теперь к парню можно приблизиться.

– Эй, слышишь меня? Романыч? – Игорь помог Роме сесть и накинул куртку ему на плечи. – Ты как?

Рома не ответил. Только сидел с оглушённым видом, пытался запахнуться, мотал головой, озирался по сторонам и колотился, как при сильной лихорадке. Трясущимися руками ощупал лицо, липкое от крови и мокрое от слёз, выплюнул шерсть. Посмотрел на ладони – человеческие.

– Ты как, дружище? – прошептала Даша, пока Белла сидела рядом с Ромой на корточках, гладя его по волосам и внимательно глядя ему в глаза – синие, без крови. – Ну, что с тобой?

– Не п-понял п-пока, – наконец, ответил парень, выбивая зубами частую дробь. – П-полнолуние п-покажет.

– Покажет? Покажет?! Что оно покажет?!

Рома повернул голову; Павел тоже сидел на полу, но уже не в круге, а возле стены, держался за рану, а кровь сочилась через пальцы.

– А с т-тобой ещё что… – Глаза Ромы наполнились ужасом осознания. Он повернулся обратно к друзьям: – Что тут п-произошло?

– Ты ничего не помнишь? – тихо спросила Белла.

Рома отрицательно мотнул головой, а Игорь впервые в жизни почувствовал себя скотиной.

Хриплый смех от другого края избы заставил обратить на себя внимание; старая ведьма встала с пола и с тихим звоном бросила на стол злосчастный червонец, что выудила из прощелины у печи.

– Давно я тут живу, а таких пришибленных ещё не встречала! – продолжала смеяться карга, с плохо скрываемым злорадством оглядывая студентов, вытирая руки грязным полотенцем. – Ох, и повеселили, нечего сказать! Так и быть, бабушка я добрая, да и ты, волчонок, неперечливый, червонец вон забрал! Уж перевяжу я твою рану.

– Эй, вы чего? – в голосе Павла отчётливо звучала паника. – Вы чего, не полнолуние же!

– Да кому какое дело, полнолуние сейчас или нет? – ведьма доставала с полки горшки с разной дрянью и пучки трав, отламывая по чуть-чуть и размалывая в миске деревянным пестом. – Превращались бы вервольфы средь бела дня каждую неделю, они бы и средь бела дня каждую неделю могли проклятие передавать. Не во времени дело, дело в волке.

– Сними! Сними с меня проклятье! – Павел заорал, вжавшись в стену, как будто в ней было его спасение. – Ты можешь, я видел, сними его!!!

– Эй, детина, – бросила ведьма Роме, не отрываясь от растирания пасты в миске, – расскажи-ка, почему ты излечим? Поведай этому дураку.

– Сок цветов вервольфа, – Рома ответил, пропустив мимо ушей ехидство. – Мы им в ту ночь с ног до головы обляпались. И укус неглубокий. По крови не разнесло.

– А у тебя глянь, на лоскутах кожи рука твоя висит, – заметила бабка, обмазывая сильно пахнущей смесью очередную не слишком чистую тряпку. – Не задел сосуды, как думаешь?

– Игорь? – всё ещё шокированный произошедшим, Рома посмотрел другу в глаза. – Только не говори, что ты с моей помощью…

– Я отпрыгнул, – ответил Игорь. – Он толкнул меня в спину, прямиком в твои лапы. Я только отпрыгнул в сторону, клянусь, ничего больше. Отпихнул Дашку с Белкой, остальное слишком быстро.

– Ну и привыкай теперь к волчьей шкуре, парень. – Костлявая ладонь ведьмы впилась в руку Павла, заставив того вскрикнуть от боли. Красный дым обволакивал крючковатые пальцы, края раны затягивались, кровь перестала лить. Финальным штрихом на всё легла резко пахнущая грязная перевязка с мазью. – И не рассказать ведь никому, правда? Приворот же сразу выползет, да и козёл ваш, сколько помню, вервольфов не жалует.