Фергус чуть склонил голову и развернулся, направляясь в сторону лестницы наверх.

– Да как же так… Грех ведь, – завыла позади него Клодия, сползая по стене.

– Не все то зло, что называют люди. – Фергус захлопнул за собой дверь, отрезая себя от ее рыданий, страха и скорби.

Наступила оглушительная тишина. Он мельком взглянул на повешенные над дверью сплетенные из веток и жгутов обереги, щелкнул замком и прошел на кухню. Здесь все осталось таким же, как перед отъездом, – Клодия лишь смахивала пыль. Их кружки стояли ровными рядами на пушистом полотенце кверху донышками, плед с кисточками уныло свисал с крепкого стула. Фергус прошел кухню, завернул в гостиную и устало опустился на свое любимое кресло в углу. Хвост задел низкий кофейный столик, и с него покатились сложенные вязальные спицы. Он не стал включать свет. Он видел очертания любимого кресла Грея с оставленными у его подножия стопками книг, и ему становилось физически больно. Он стиснул когтями рубашку в том месте, где проклятое сердце не желало замедлиться. Оно билось в истерике о ребра, и тугие цепи амулета внутри него пульсировали в такт его дыханию.

Фергус не знал, что ему еще сделать и где искать. Все, что мог, он обыскал. Оставался только Орден, но туда надо соваться, только полностью восстановившись. И если там не окажется Грея, то начинать искать с начала.

Фергус не думал, что так привяжется. Он никогда бы не стал удерживать мальчика подле себя насильно, но он знал, что его забрали против его воли, а такой жизни он ему не хотел.

Мужчина устало запрокинул голову на спинку кресла, волосы рассыпались по плечам. Фергус не понимал, что чувствовать. Он впервые был кому-то нужен, был другом, равным и не пугающим своим обликом.

– Почему ты не боишься меня, Грей? – Фергус спрашивал это три месяца назад, когда они, разморенные летним зноем, сидели на крыльце дома.

Грей смешно щурился и вертел в руках пучок колосков, которые хотел засушить в гербарии.

– Не знаю. Ты не сделал мне ничего плохого. – Мальчик пожал плечами и неожиданно прямо посмотрел на Греха. – Даже когда я швырнул тебе соль в глаза. Хотя мог бы.

– Но я все равно остаюсь опасным чудовищем.

– Лучше подружиться с чудовищем, чем снова доверять людям, – проворчал Грей. – Люди вообще, если честно, боятся не того, чего на самом деле следует.

Фергус в настоящем вздрогнул. Он, кажется, задремал, и теперь шея ныла, затекшая в неудобном положении. Мужчина медленно выпрямился и огляделся: все та же темная гостиная, кружащийся за окнами снег и тусклые отсветы фонарей. Кресло Грея все так же пустовало, и он сейчас не придет внезапно из своей комнаты и не грохнет охапку книг с цветными закладками, чтобы завалить Греха вопросами.

Фергусу снова стало до ужаса тошно и тоскливо. Последний раз так паршиво ему было, когда он потерял Гилберта в далеком детстве.

Тот, кстати, тоже его никогда не боялся, хотя и знал, что он не человек.

Фергус отвернулся от кресла, поднялся и направился в ванную комнату, на ходу стягивая с себя одежду. За всю свою долгую жизнь он никогда не задумывался о том, кем является и каково его место в жизни. Он боролся за жизнь, боролся со своими внутренними страхами и травмами, но, если бы кто-то спросил его зачем, он не нашел бы ответа. До тех пор, пока не встретил Грея.

Фергус понял, что быть кому-то нужным, помогать пройти тот же тернистый путь, что прошел он сам, приятно. Что, если в мире есть один человек или существо, для которого ты не пустое место, это наполняет все вокруг смыслом. Каждый шаг, вздох, решение – все обретало смысл. Возможно, это потому, что в свое время Фергусу так же хотелось найти помощь, кого-то, кто помог бы ему разобраться со всеми проблемами и избежать множества ошибок, порою даже роковых. Но он вырос таким, какой есть, и искренне хотел бы быть поддержкой для Грея.

Но у него не получилось.

Фергус устало оперся руками о раковину, и когти проскрежетали о фарфор. Он посмотрел на свое отражение, проследил за проступающими черными каплями крови на бинтах, обматывающих горло.

Почему вообще изначально Грехи считались самыми страшными монстрами?

«Что мы такого сделали людям, если нас боятся похлеще Демонов?»

Фергус медленно открыл глаза. Он лежал на жестком матрасе, на боку, и вся его левая сторона уже затекла от лежания в одной позе. Болело все тело, как снаружи, так и внутри.

Фергус с тихим стоном поднялся и сел на кровати, запуская пальцы во встрепанные волосы. По ощущениям, он будто наелся битого стекла и оно перемололо все его внутренности в труху, делая конечности вялыми и онемевшими. С тихим шелестом из волос выпал рассеченный надвое листок пергамента с пентаграммой, и для Фергуса все встало на свои места.

– Мастер! – Он подорвался с места, но ноги подкосились, и если бы не решетка, на которую он навалился, то распластался бы на полу.

– Осторожнее. Изгнание не проходит бесследно, – раздался рядом глубокий голос.

Фергус затравленно встрепенулся и встретился взглядом с алыми, мерцающими прямо напротив глазами. По ту сторону металлических прутьев стоял Вальтар, и солнце освещало его идеально уложенные волосы и отглаженный костюм так, словно окошко под потолком было создано для этого.

– Доброе утро, Фергус.

– Что происходит? Где Мастер Грейден? – Фергус с трудом встал на ноги. Ему пришлось вцепиться пальцами в решетку, в то место, что было не обклеено фулу. Мысленно он усмехнулся тому, что его заперли как дикого зверя.