– Фергус, отпусти его. – Голос Хайнца вблизи был ледяным, как пронизывающий на вершине скалы ветер. Он выжидающе буравил его взглядом, сжимая запястья до хруста.

– Вы не можете прийти, когда вам вздумается, и вырвать его из родного дома для своих планов. Я хочу, чтобы вы убрались из нашего дома. Немедленно. – Фергус смотрел не моргая в ответ и скалился острыми клыками. Его хвост хлестко бился об деревянный пол.

– Не разочаровывай меня еще больше, Фергус, – тихо произнес Хайнц. Птичий череп с острым клювом скрыл его изломанные в жалкой мольбе брови. – Я так не хочу убивать тебя, но ты не оставляешь мне выбора. Прошу тебя. Пообещай мне сейчас отдать нам мальчика добровольно, и я не трону тебя. Никто тебя никогда не тронет. Просто отпусти Грея с нами. Прошу.

– Вы не спрашивали у него, хочет ли он с вами? – Фергус даже не задумывался над ответом. – Что за тупая манера – прийти и похитить? Ему уже десять, он сам волен решать: идти с вами или не идти. Так разбудите его и спросите.

– Ты же знаешь, что он не согласится.

– Именно поэтому вы собираете свои манатки и выметаетесь отсюда. Сейчас же.

– Мне придется убить тебя.

– Рискни.

Дальнейшее запомнилось Фергусу просто набором отдельных картинок, слепленных в бесконечный изматывающий бой. Они избороздили весь двор своими атаками, сцепляясь в горячей схватке, как два разъяренных зверя. Летели клочьями серая шерсть и черные перья. Атаки Мастера искусно подбивали Фергуса каждый раз, едва он делал выпад в сторону Пернатого.

Ему казалось, что его загоняют в угол, ему просто не оставляли времени даже парировать удары и контратаковать. Он мог только бесконечно избегать ударов, уклоняться и рычать от бешенства. В какой-то момент Фергус решил просто проскользнуть в дом, забрать Грея и сбежать. Сбежать как можно дальше от всего этого кошмара с привкусом крови на губах. Но когда он попытался пробиться к дому, его ожидал отряд Мастеров, вооруженных по всем правилам их Ордена. Взрослые мужчины, облаченные в полные боевые комплекты, практически захватили его в плен пентаграмм, едва Фергус приблизился к ним.

– Не вздумай, Фергус. Я еще с тобой не закончил. – Хайнц угрожающе наставил на него когтистый палец, чтобы в следующую секунду сорваться вниз и полоснуть им прямо перед лицом бывшего ученика.

Фергус уклонялся, лавировал, изгибался от атак и хаотично думал, как пробиться через череду символов и пентаграмм вокруг дома. Мастера снизу что-то бормотали, их гул и алые отсветы на снегу затуманивали зрение и мешали слушать. И именно тогда Фергус заметил их.

Хранители Очага выскочили из обледенелых кустов, чтобы быстро попасть в дом, но путь им перегородил один из мастеров.

– Изгони отсюда каждую тварь! – скомандовал тип в шляпе, пришедший с Хайнцем.

– Нет! Бегите!

Фергус упал вниз со скоростью света, сбивая обнаженной грудью острые ветки яблонь, и одним взмахом снес мужчине голову. Кто-то в толпе громко закричал, Хранители Очага испуганно прижались друг к другу и поджали пушистые хвосты, остановившись в нерешительности. Фергус оттолкнул от себя обезглавленное, истекающее кровью тело. Оно рухнуло на обледенелую землю, точно раскрытый сосуд, орошающий ее алым фонтаном.

– Бегите отсюда! Быстро! Чтоб вообще вас здесь не было! Ну! – Грех махнул рукой, прогоняя Хранителей прочь.

Маленькие создания испуганно запищали и быстро убежали прочь, в заросли голых кустарников, скрываясь в темноте безумного вечера.

Фергус осознал свою ошибку, когда понял, что не может сдвинуться. Он опустил глаза ниже и увидел вокруг себя сияющую алым пентаграмму. Сердце забилось в груди пойманной птицей, паника скатилась жаром вдоль позвоночника, когда он предпринял попытки сдвинуться с места. Его ноги обдало огнем, он с трудом заставил свое скованное тело двигаться, рыча от злости и стискивая кулаки. Густой сладкий запах парфюма обволок Фергуса целиком, он дернулся и столкнулся взглядом с Хайнцем в движении.

Фергус замер, едва успев развернуться до конца, и посмотрел в темные провалы глазниц, исчезающие в туманной дымке. Хайнц перед ним принял человеческий облик, тонко улыбнулся, и его подбородок оросило черными кляксами крови.

– Мне жаль.

Фергус непонимающе опустил глаза и увидел торчащее из собственного тела белоснежное лезвие ритуального клинка. Руны на нем вспыхивали алым, и их мерцание Фергус видел даже через собственную плоть, кожу и кровь. Он чувствовал острую всепоглощающую боль как будто со стороны, чувствовал, как наливалось тяжестью тело, как немели ноги и руки.

Фергус медленно опустился на колени, облик зверя стекал с него черной кровью, пропитывая промерзлую землю. Он попытался снова накинуть череп на лицо, но человеческий облик, словно показатель его поверженности, прилип к телу, сковывая и мешая двигаться.

– Нет… Нет… – Фергус таращился невидящими глазами на сияющие в густых сумерках символы под ним. Алые отсветы ложились на его белую кожу, делали черную кровь, стекающую между пальцами, практически человеческой.

Внутренние органы жгло, кровь подступала к самому горлу, и он давился ей, пытаясь что-то сказать. Хайнц стоял перед ним, застывший, словно обледенелая статуя, с полным сожаления взглядом и поджатыми губами. Он смотрел на Фергуса с такой жалостью, что тот поверил бы в его искренность, если бы не пелена злости от собственной слабости.