– То-то же.

– Фергус, – с раздражением выдохнул Кейран.

– Что? Выпустите меня отсюда. Я же не бешеное животное.

– Нет. Пока ты не придешь в себя и мы не убедимся в том, что ты не сбежишь. Фулу трепещат. – Кейран кивнул в сторону словно наэлектризованных амулетов.

– И что это значит? – начинал заводиться Фергус.

– Это значит, что ты в ярости. Поэтому будешь сидеть тут и думать над своим поведением, – наставнически сказал Монтгомери.

Фергус едва не раздробил себе зубы – настолько плотно стиснул челюсти. Он смотрел прямо в глаза Кейрана и разрывался внутри на части. Он не хотел признавать правоту Монтгомери, все его существо рвалось наружу. От беспокойства у него срывало крышу. Ситуация практически повторялась, и до дрожи в теле Фергус боялся, что он снова потерял Грея.

Ему казалось, что каждая минута отдаляла его от Мастера, что если он сейчас выберется на свободу, то непременно найдет его.

Фергусу нужно было убедиться, что Мастер Грейден в порядке, потому что в прошлый раз, когда Хайнц его украл, Грей вернулся сломленным и разбитым.

Монтгомери был прав, но сердце Фергуса противилось этому, инстинкты кричали и рвали его изнутри.

– Ты наверняка хочешь сейчас вспороть мне горло и выбежать отсюда. Но вот что я тебе скажу, Фергус, – неожиданно сказал Кейран. – Я не знаю всей вашей истории с Греем, не знаю Пернатого. И отчасти я могу понять, что ты чувствуешь. Но сейчас не время для решений сгоряча. Ты должен прийти в себя, потому что иначе кинешься бездумно вдогонку и помрешь. Можешь сколько угодно морщить свой собачий нос и клацать зубами, но сдохнуть у тебя не получится. Ты теперь не один. Прими уже это и возьми себя в руки.

Кейран устало выдохнул, потер след от очков и отправился прочь.

– Я заберу Йеля, и мы поедем домой. Надо отдохнуть и прийти в себя.

– Хорошо.

Вальтар снова повернулся к Фергусу. Он просмотрел на вещи в его руках, потом на его разодранную рубашку. Фергус почувствовал, как его взгляд скользит по уродливому шраму, развернувшемуся на его горле и уходящему вниз, к груди.

– Я тоже пойду. Если что-то будет нужно – попроси Хранителей Очага.

– Но…

– Никто не собирается бросать Мастера Грейдена, но нам нужен план, Фергус. А пока отдохни. – Искаженный наконец-то сдвинулся со своего места и пошел на выход.

Фергус остался один. Он проследил за тем, как Вальтар закрыл за собой двери, услышал, как щелкнул замок, и обессиленно опустился на кушетку.

Он чувствовал себя идущим ко дну камнем, не имеющим возможности зацепиться за что-либо и выплыть. Вокруг только синяя толща воды, давящая на него со всех сторон разом, и его сердце заполошно билось, боящееся быть стиснутым в этой ловушке. Фергус не знал, что ему делать. Он должен был спасти Мастера Грейдена, должен был на всех парах уже нестись сквозь толпы Ордо Юниус, а не сидеть здесь в комфорте, пока Мастер непонятно где. В прошлый раз он не смог его защитить от Хайнца, и сейчас история повторялась практически с точностью. Фергус очень надеялся, что в этот раз все будет иначе, что поиски не затянутся на двадцать лет, а Грей не вернется сломанным еще больше, чем есть.

Кейран сказал, что Фергус теперь не один, но он мало мог позволить себе полагаться на других. Единственным, на кого когда-то в прошлом опирался Фергус, был его безумный учитель, который и похитил Грея. Как доверять, если ты был обманут?

Фергус всегда рассчитывал только на себя. Он учил Грейдена совершенно другому, потому что не хотел, чтобы в критические моменты просьба о помощи вставала поперек горла, как у него.

Иногда ситуация складывалась не в пользу одиночек и твоих плеч ей было мало, и если другие не подставлялись рядом, то тебя раздавливало в лепешку.

Просить о помощи – это тоже нормально. Вот только кто бы хоть раз объяснил это Фергусу.

Грейден сидел за тем же круглым столом, аккуратно разглаживая пальцами ветхий пергамент с пророчеством, чтобы чем-то занять руки. По правую сторону исходил теплом пузатый чайник из дорогого фарфора с позолотой на изящной ручке и носике, кружка рядом с Мастером уже опустела на две трети.

Хайнц мельтешил перед глазами загнанной птицей, рассказывая все от и до, и запах горелой плоти иногда ощущался настолько сильно, что Грей невольно дышал через раз.

Грей так и не вспомнил, что когда-либо слышал о подобном пророчестве. Он провел так много времени в библиотеке Ордена, что и не счесть, но не помнил, чтобы находил хотя бы упоминания этого.

Пророчество гласило, что раз в сотню лет от союза крови Охотников и Диспаров мог родиться ребенок, который становился обладателем мощнейшего артефакта. Истинный ребенок мог открыть проход в Крестейр с Изнанки, и от его решения зависела судьба мира.

Истинных детей боялись. Считалось, что в определенный момент они должны были сделать выбор между чудовищем и людьми, и, если такой ребенок встанет на сторону монстров, Крестейр будет обречен. Проблема заключалась в том, что такие дети изначально были несчастны. Они видели то, что простым людям не под силу, чем сильно пугали всех вокруг, их не понимали и не принимали, и тогда монстры становились их друзьями и напарниками. И когда становилось понятно, что Истинный не предаст дружбу с чудовищем, их убивали, ведь только так можно было предотвратить катастрофу.

Хайнцу не посчастливилось быть тем Грехом, которого выбрал мальчик по имени Герман, и он в ответ выбрал его, но их союз не просуществовал вечно.

Жители деревни хотели утопить его в ближайшей реке, чтобы не случилось беды, но Хайнц спас его. Он понял, что Герман – Истинный, когда тот показал ему кристалл, и изо всех сил защищал его, но Охотники настигли их внезапно и жестоко убили мальчика.

– О Создатель. – Мастер Грейден схватился за голову. Он пытался сложить полученную информацию во что-то упорядоченное, но не мог. Если бы это не касалось его напрямую, разум бы оставался холодным и расчетливым, но сейчас внутри него все клокотало от эмоций.