— Хм... — задумался Зэорис, — а ка же Альтиор?

— Альтиор уйдет в отставку сам, — ответил Протелеон.

— А кто будет новым префектом?

— Зеланд.

— Я так понимаю, выбора вы мне не оставляете? — усмехнулся Зэорис.

— Выбор всегда за тобой, — сказал Зеланд тоном, которым старался поднять дух, и тут же жёстко добавил, — Но верное решение только одно.

Зэорис немного подумал, а потом ответил:

— Город превыше всего. Я сделаю все, что нужно, чтобы город поднялся и вновь засверкал своей славой. Если это будет город Зеланда, а не Стратоника, то быть по сему.

— Бедный Стратоник, — вдруг печально произнес Зеланд, — он был лидером партии мира, а с приходом войны возглавил партию войны, чтобы защитить город.

— Стратоник всегда был плохим политиком... — махнул рукой Протелеон.

— Один из самых талантливых мыслителей и управленцев, — подметил Зэорис.

— Но политиком это его не делает, — отрезал Протелеон.

Напряжение ушло из воздуха.

— Люблю такую роскошную обстановку, — сказал Зеланд, сопроводив одну из служанок плотоядным взглядом.

Зэорис сменил тон на что-то несвойственное ему, что-то слишком человечное и расслабленное, даже с ноткой лени:

— Мне кажется мы слишком топорно это обсуждаем. Знаешь, я вспоминаю времена… когда у нас все было в порядке.

— Времена нашей теплой дружбы, — мягко добавил Зеланд.

— Да, быть может.

_____

В Белом совете шум стоял уже до заседания, новые члены совета спорили со старыми, кто-то орал, где-то была драка, кого-то разнимали. Кому-то порвали бороду, а кому-то выбили глаз.

Вмешалась пирамидальная стража, которая теперь присутствовала в здании совета, но были лишено всякого оружия, даже кинжалов. Не зная, как подступиться, стражники в стеганках просто влезали в самую гущу и заслоняли друг от друга дерущихся.

Полный позорный бардак захлестывал зал в центральном зиккурате.

Альтиор и Стратоник сидели на мраморных скамьях правее всех, если смотреть со стороны трибуны. И когда вошел верховный маг в сопровождении Зеланда и Зэориса, они только с горькой усмешкой бросили к ним пару взглядов. В белых тогах, они одели их, чтобы развлечь себя принадлежностью к управляющему сословию. Император формально тоже считался магом, хотя и владел магией посредственно.

— Тишина! — закричал Протелеон, — Тишина…

Усилиями стражи и лидеров фракций зал стал приходить в порядок.

Зэорис занял свое место среди магов, которые уже открыто ходили в серых робах из грубой ткани. Зеланд же сел рядом с мраморной трибуной, там, где ранее обычно сидели префект и император, а также их помощники, теперь при Зеланде там сидели его помощники, Азенет и Инхерит, которые в понимании магов выглядели просто мерзкими оборванцами, лишенными всякого представления о достойной жизни, хотя были такими же магами, владеющими энергией, как своей волей. Треть зала была серой и Зеланд был серьёзен, осматривая скамьи, словно свои будущие владения.

Настроение среди членов совета было полным смятение и представляло собой, как и последние дни, смесь гнева, страха, ненависти и восхитительного ожидания будущего, что должно быть очищено от всей той грязи, что заполнила их роскошную и порядочную жизнь.

Протелеон произносил традиционное приветствие:

— Приветствую всех собравшихся и объявляю заседание Совета Белого города открытым!

Протокольные рукоплескания оттенили могущество громкого голоса верховного мага, создав лучшее вступление для последующей речи.

— Кого это я вижу? — злорадно произнес Альтиор, глаза его были широко раскрыты и в них переливалась обида, как красное в чаше, если её слегка потрясти.

— Зеланд, наш скромный Зеланд, — продолжил за него Стратоник, говоривший более с холодным интересом, чем с чувством, — участвовал в заседания с нами, здесь, в течении многих лет. Змея, вылупившаяся из согретого верховным магом яйца.

Протелеон дождался чуть большей тишины.

— Сегодня перед нами стоит новая цель. Эта ужасная война не можем продолжаться долее. Войска Черного ордена стоят в городе, Серая гвардия заняла один из зиккуратов. Недавнее восстание низших слоев нашего народа потребовало ввода в город почти всех сил белого рыцарства, чего не происходило ещё никогда с момента основания этого славного города. Можем ли мы и далее именовать себя столицей мира и рассчитывать на уважение и почтение со стороны других городов, других областей? Можем ли мы претендовать на власть в собственном городе? — он сделал паузу, маги как будто с полной и глубокой серьёзностью слушали его, но больше старались чувствовать своими алчными сердцами, как и любая другая толпа, и Протелеон стал нагревать свою речь, — Мрачные времена настали… Мы разбиты. Недавняя атака белого рыцарства была безумной, многие воины погибли, дома были разрушены. Император и префект проявили своеволие и положили жизни многих доблестных рыцарей. Все мы были свидетелями этой бойни! Мир ещё не видел более ужасающего сражения со времен войны с чудовищами! Наши поэты будут слагать печальные песни, оплакивая погибших рыцарей, но воспевая их славу. Благородным жестом со стороны Альтигена было освободить для нас центр города. Орденские воины сидят в соседнем сооружении, не будем забывать об этом. Я считаю, что с этим правителем нам все же стоит договориться. Его план разумен. Мы должны наконец усвоить, что мир изменился со времён последней большой войны, и отношения между государствами должны строиться на иных началах.

— Враги… он не назвал их врагами ни разу! — прошипел Альтиор.

— Тише, император, — холодно сказал Стратоник, отметив при этом про себя, как круто изменилось восприятие сражений с былых времен. До господства магического сословия поэты воспевали в ярких красках павших в битве с более серьёзным врагов, почитая это за честь, но сегодня это трагедия. Общество действительно весьма размякло.

— Прошу слова! — поднялся Гликон.

— Слово тебе, Гликон, — ответил Протелеон.

— Пусть совет поставит вопрос об изгнании префекта! Он виной всему, — и Гликон повернул своей овеянное старческим гневом лицо к Стратонику, указав на него рукой, — все мы знаем, что префект возглавляет партию войны! Он коршун! Он падальщик, мечтающий на костях горожан подняться! Изгоним его!