Я продолжала шептать и шептать, лежа у Эсбена на плече. Я даже не заметила, что он уже открыл глаза и внимательно слушает меня.

— А в какой аудитории ты бы хотела, чтобы я тебя взял? — раздался над ухом низкий голос, заставляя меня покраснеть до корней волос.

— Эси! — счастливо взвизгнула я и накинулась на него. — Эси! — расцеловала его лицо и впилась в губы.

— Тише, любимая, — прошептал он, поглаживая меня по волосам. — Я еще не до конца окреп…

— Прости, — прошептала я, отстраняясь, — я не…

— Да я пошутил, — рассмеялся Эсбен. — Иди ко мне.

С легкостью избавив меня от одежды, Эсбен поднялся на ноги и, не разжимая объятий, направился к купели.

— Хочешь, чтобы я тебя помыла? — промурлыкала я, обхватив ногами его накаченный торс.

— Безумно, — прошептал он, прижимая к себе

Вернувшись на корабль, мы узнали, что враг повержен, а король захвачен в плен.

— Теперь, — с триумфом произнес генерал Мисвул, — мы дома.

Присутствующие радостно заликовали, озаряя небо бесчисленными вспышками молний. Подхватили Эсбена, Хемминга, Мисвула на руки и принялись подкидывать в воздух.

Толпа скандировала: «Ура! Ура! Ура!» Я плакала от счастья, глядя на них.

Мы победили.

Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в огненные цвета, когда мы вернулись на берег. Мама и наш маленький изумрудик, ждали нас с нетерпением. Стоило Эсбену ступить на песок, как Стиан бросился в его объятия, обнимая крепко-крепко.

— Папочка! — счастливо воскликнул он, целуя Эсбена в щеку. — Мой папочка вернулся!

— Наша прекрасная принцесса спасла меня, — с нежностью произнес Эсбен, поглаживая сына по голове. — Снова.

Пока мама и Стиан накрывали стол, мы с Эсбеном поднялись в нашу спальню.

— Синеглазка, — прошептал он, обнимая меня сзади, — а как ты узнала, где я?

Я прижалась к нему, чувствуя, как быстро бьется его сердце.

— Услышала твой голос, — ответила я, — а затем мое сердце указало путь к тебе.

Эсбен развернул меня к себе лицом, его пальцы скользнули под мои ягодицы, приподнимая.

— И за что мне такое счастье, — он покрыл поцелуями мое лицо. — Думаю, мне нужно почаще находиться при смерти, чтобы ты говорила то, что чувствуешь ко мне.

Я нахмурилась, легонько толкнув его в грудь.

— Только попробуй! — предупредила я. — Накажу.

В глазах Эсбена полыхнул огонь желания.

— Я только за! — с соблазнительной улыбкой прошептал он, укладывая меня на кровать. — Проклятие мое синеглазое. С ума меня сводишь.

За ужином Эсбен предложил вернуться в Браннельмент уже сегодня.

— Нужно готовиться к свадьбе, — сказал он, — и тебе нужно померить платье.

Я опешила.

— Ты что, и платье за меня выбрал? — с недовольством скрестила руки на груди.

Эсбен кивнул.

— А если мне не понравится фасон, или размер не тот… — я уже начала расстраиваться.

— Не переживай, — он отломил кусок хлеба, — оно сшито из магических нитей. Стоит тебе его надеть, как оно сразу подстроится под твой размер и примет тот фасон, который захочешь.

Я захлопала ресницами в удивлении. Чудеса, да и только. Вот бы так со всей одеждой. А то мне вечно где-то жмет или наоборот болтается.

Нужно будет узнать адрес портного.

Собрав вещи и попрощавшись с домом, где провели пять долгих лет, мы переместились в Браннельмент. Прямиком на мой задний двор. Почти все осталось прежним, за исключением одной детали, которая мгновенно привлекла мое внимание. Теперь здесь цвели пионы. Белые, синие, красные, образуя яркий, ароматный ковер.

— Откуда они? — спросила я, вдыхая сладкий аромат.

— Ну, пока я здесь жил, — произнес Эсбен, — то решил попробовать себя в качестве садовода.

Я недоуменно покачала головой.

— И как долго ты здесь жил?

— Все время, — он усмехнулся. — Ну, пока не пропадал на войне.

От услышанного все внутри меня сжалось. Он настолько тосковал по мне, что променял свой Замок на мой скромный домишко. Какая же я дура, что сбежала от него, даже не разобравшись. Впрочем, в той ситуации виноваты были мы оба. Я, потому что не спросила, он, потому что не сказал правду.

Пока изумрудик с мамой разглядывали цветы и порхающих бабочек, мы вошли в дом. Увиденное заставило меня замереть. На стене, во всю высоту, висел мой портрет.