– Знаешь, - серьезно начал Ваня, - и снова начал опускаться на одно колено, как тогда, в цеху.

– Знаю, - твердо сказала я и удержала его.
– Стой! Мне нужно с тобой поговорить. Я знаю, что в кармане у тебя коробочка с кольцом, на которое ты долго зарабатывал. И знаю, что не могу его принять.

Ничего не понимая, Ваня выпрямился и изумленно взглянул на меня.

– Что случилось? Ты передумала?

– Нет... то есть да!

– Начинааается...
– вздохнул Ваня.
– Опять эти ваши женские штучки. Дашка, ну прекращай ты ломаться! Ты же знаешь, я не этот мажор Лео, я нормальный, простой, хороший парень и хочу нормальной семьи! И я знаю, что нравлюсь тебе!

– Вот поэтому я и не хочу больше обманывать тебя, - наконец решилась я сказать фразу, которую прокручивала в голове целый вечер.
– Я не могу выйти за тебя замуж. И мне не восемнадцать.

– Не восемнадцать?
– удивленно спросил Ваня, но тут же справился с изумлением.
– Да какая разница? Ты из-за возраста, что ли, переживаешь? Я, кажется, даже никогда и не спрашивал, сколько тебе лет. Просто полюбил, и все. Мне важно только одно: любишь ли ты меня. Даже если ты на десять лет меня старше - все равно! Если хочешь, я даже в твой паспорт никогда смотреть не буду!

– А у меня его здесь и нет, - вздохнула я.
– А тот, что есть и лежит в тумбочке в комнате - не мой.

– Не твой? А чей тогда?

– Девушки, под именем которой я тут живу.

Ваня продолжал удивленно смотреть на меня. Глядя в его честные и добрые глаза, я вдруг решила, что попробую рассказать ему все. И я рассказала.

Еще сидя в комнате в компании ребят, я решила, что не смогу больше притворяться. Конечно, я могла бы и дальше продолжать делать вид, что все в порядке: подать вместе с Ваней заявление в ЗАГС, сыграть веселую комсомольскую свадьбу, нарожать ему детей, встать в очередь на получение квартиры... Но это было бы все не то, и я это хорошо понимала. Ребята, которые меня окружали, жили своей, настоящей жизнью. Кто-то из них свято верил в идеи коммунизма, кто-то презирал, но это настоящее и было для них настоящим. Их место было здесь. А мое - там. И дело даже не в том, что мне пришлось бы обмануть своего жениха. Просто в какой-то момент я четко осознала, что мне уже пора.

Ваня спокойно, не перебивая, выслушал мой рассказ. Мы с ним вообще часто понимали друг друга без слов, за это я его и полюбила. Когда я закончила, он помолчал немного, а потом сказал:

– Значит, ты все решила?

– Что?
– изумленно переспросила я. Чего-чего, а этого я точно не ожидала. Я, если честно, думала, что он просто встанет и уйдет, сочтя меня или легкомысленной выдумщицей, которая просто передумала выходить замуж и в качестве отмазки придумала нелепую историю, или чокнутой.
– И ты больше ничего не хочешь сказать?

– Ничего, - подтвердил Ваня.
– Для меня важно только одно: любишь ли ты меня и хочешь ли ты выйти за меня замуж.

– Люблю, - подумав, - твердо сказала я.
– Но не выйду. И я сказала, почему.

–

***

– Добрый день, уважаемая!
– отвлек меня от раздумий хорошо поставленный женский голос. Я подняла голову.

Передо мной стояла хорошо одетая... нет, не старушка. Старушкой ее назвать у меня бы язык не повернулся, да и у любого другого - тоже. Скорее, это была очень ухоженная высокая пожилая дама. Не веря своим глазам, я моргнула, потом еще и еще. Нет, ошибиться было невозможно. Это была Лидия Павловна, а в прошлой жизни - моя подруга и соседка по общежитию бойкая черноглазая Лидочка, которая сейчас деловито выгружала на ленту продукты из корзинки, явно предназначенные для празднования какого-то события. Ограничивающаяся обычно покупкой только одной пачки черного чая строго в определенное время дня, сегодня она набрала целую корзину еды: красную икру, рыбу, сервелат, буженину.... и даже бутылочку игристого. День рождения у нее, что ли? Некогда черные Лидины волосы сейчас, конечно, уже поседели, но были почти такими же густыми. Лидия Павловна уложила их в красивую прическу в виде венка.

Тут я заметила, что моя давняя подруга (признаться ей в этом я, конечно, не посмела) пришла в магазин не одна. Стоящий рядом с ней приятный и хорошо одетый пожилой мужчина, пахнущий приятным парфюмом, довольно бодренько выгрузил на ленту еще одну корзинку продуктов.

– Хорошо выглядите, мадам!
– обратился он ко мне.
– Посчитайте вместе нас, пожалуйста!
– и он с нежностью глянул на свою спутницу.
– У нас с Лидочкой сегодня годовщина - шестьдесят пять лет со дня нашего бракосочетания! Железная свадьба! Разрешите похвастаться, - он шутливо взял под козырек, - у нас трое детей, восемь внуков и четырнадцать правнуков! Посмотрите на мою красавицу: с годами только хорошеет!
– и он, наклонившись, чмокнул жену в щеку.

Лидия Павловна раскраснелась от смущения и неловкости, но улыбнулась, глядя на меня.

– Да, - сказала она тем же уверенным голосом, каким некогда учила меня жизни и выбору мужчин, - сегодня у нас с Андрюшенькой годовщина.

– Поздравляю!
– только и смогла я вымолвить, потрясенная увиденным. От волнения и радости сердце у меня в груди быстро-быстро заколотилость. Так значит, у меня все вышло? Ну ничего себе! Значит, Лида не обманула меня, а действительно сделала правильный выбор и вовремя вычеркнула из жизни своего ловеласа, мажора и папенькиного сынка Леньку, именующего себя "Лео" на американский манер. Она в итоге связала свою жизнь с простым, хорошим заводским парнем, работягой Андреем, с которым мы вместе большой компанией праздновали новый, 1957-й год.

Я пригляделась повнимательнее к ее спутнику. Андрей, конечно, сильно изменился с того момента, когда я его видела последний раз. Это и неудивительно - прошло больше шестидесяти лет с того дня, как я наряжала елку в комнате общежития на окраине Москвы, напевая себе под нос: "Маленькой елочке холодно зимой..." . Теперь это был не широкоплечий веснушчатый парень с густой копной темных волос, а приземистый, грузный, седовласый мужчина, давно вышедший на пенсию. Но, несмотря на возраст, выглядел он очень достойно, как и его спутница. Исходила от них какая-то доброта, простота и чистота. Глядя друг на друга, они просто светились от счастья.