Наконец Горовой смерил поверженного князя испепеляющим взором. Нехотя отряхнул камзол от крошева штукатурки, поправил съехавший набок кивер. Глаза генерала полыхали яростью пополам с горьким разочарованием.

— Что ж ты, балда, удумал? — прошипел он, стискивая кулаки, — Совсем страх потерял? Какого ляда ты выкинул, Жора, скотина ты этакая?

Но князь Соколов, как ни странно, был само спокойствие. Он принял горделивую позу, расправил плечи. Смотрел на генерала с некоторым холодком и… обреченностью человека, который принял тяжелое решение.

— Сделал то, что должен был, милейший, — произнес Соколов, — Ты сам видел, что творилось на Арене! Моя дочурка вмиг растеряла преимущество, стоило этому прохвосту Безумову выкинуть какой-то финт ушами! Ваша хваленая защита внезапно обернулась против моей Светочки!

Он покачал головой:

— Ты сам понимаешь — выбора у меня никакого не было.

Генерал скрипнул зубами. Ну надо же, какой пафос! Какое самопожертвование! Тьфу, слушать тошно!

— Дурак ты, Жора, — прошипел он, сжимая кулаки, — Идиот, каких свет не видывал! Со своей истерикой всех нас подставил, в том числе и самого Государя!

Князь Соколов презрительно фыркнул:

— Вот как? И это говорит человек, который грудью на амбразуру должен лечь, но систему защиты отстоять? Ты, генерал-губернатор, твою ж! Признай свою ошибку! А не отбрехивайся и подбирай сопли, когда все накрылось медным тазом!

Тут Горовой не выдержал. Лицо вспыхнуло от гнева, на седом виске запульсировала венка. Генерал взревел раненым медведем и ринулся на Соколова, занося кулак для удара…

Но в этот самый миг дверь со скрипом отворилась. В комнату неспешным прогулочным шагом вплыл князь Кривотолков собственной персоной. В своем неизменном сюртуке и при тросточке. Легкая полуулыбка змеилась в уголках губ, глаза поблескивали лукавым весельем.

— Господа, ну что ж вы в самом деле? — протянул он, стряхивая с обшлага пылинку, — Будто дети малые, ей-богу! Весь мир смотрит на нас, а вы тут рожи друг другу бьете, ровно уличная шпана!

И князь неодобрительно покачал головой. Горовой и Соколов, сбитые с толку его неожиданным появлением, растерянно заморгали. Замерли, так и не вцепившись друг другу в глотки.

— Дима! — встрепенулся Горовой, силясь изобразить радушие, — Неужто Государь прислал?

Кривотолков отмахнулся тростью:

— А то ж! Уж больно вы расшумелись, голубчики. Скандалите на всю Империю, непорядок!

Соколов недобро прищурился:

— Кто бы говорил, Дима! Нет ли тут твоей руки? Я ни за что не поверю, что щенок Безумов сам смог бы взломать систему защиты Арены…

Кривотолков рассмеялся, запрокинув голову:

— Ну Жора, ну ты даёшь! Ох и фантазер! Зачем мне в такие сомнительные авантюры впутываться, когда мои соколики и сами всех порвут? Пожалуй, даже у твоей дочурки, небесной богини, шансов не будет…

И князь подмигнул собеседнику, ехидно осклабившись. Соколов дернулся, будто от пощечины.

— Так, ладно! — гаркнул Горовой, призывая к порядку, — Будет языками чесать, делами займемся! Георгий, руки давай. Повернись спиной, не дергайся. По правилам положено так-то.

Соколов, не сводя глаз с ухмыляющегося Кривотолкова, медленно завел руки за спину. Горовой ловко защелкнул на его запястьях антимагические оковы. Те тут же вспыхнули, зашипели, блокируя способности князя.

— И на том спасибо, — процедил Соколов сквозь зубы, — Делайте, что должно. Но имейте в виду — я без борьбы не сдамся! Я костьми лягу, но правды добьюсь!

Кривотолков все так же ухмылялся, небрежно отбивая тростью по полу какой-то замысловатый ритм.

— Вот это хороший настрой, — хмыкнул он, — Сила в правде, как известно. Хоть она и не всем по душе.

В этот момент дверь центра управления снова распахнулась. В помещение, бряцая оружием, ворвались дюжие дружинники — личная гвардия генерала. Встали по стойке смирно, гаркнули хором:

— По вашему приказанию прибыли, господин генерал-губернатор! Где супостат? Кого вязать прикажете?

Горовой усмехнулся, махнул рукой в сторону закованного Соколова:

— Да вот он, родимый. В камеру временного содержания его, для сильнейших Одаренных! Пусть маринуется, пока Государь не рассудит, что по чем.

Дружинники вытянулись во фрунт, гаркнули:

— Есть!

И ринулись исполнять. Подхватив Соколова под белы рученьки, повели к выходу. Князь не сопротивлялся. Лишь холодно смотрел перед собой. Горовой и Кривотолков двинулись следом.

Генерал лишь головой качал. Укоризненно так, с легким снисхождением.