Празднование набирало обороты, и, в какой-то момент, мы с Гессой, — в связи с недавней демонстрацией я и подумать не мог о том, чтобы оставить её одну даже на пару минут, — сместились к самой высокой точке поместья — холму, достаточно высокому для того, чтобы с его вершины можно было окинуть взглядом чуть ли не весь город разом, до самых его стен.

Но если меня привлекало лишь это, то некоторые гости из тех, кто никогда здесь не был, обращали внимание на четыре каменные лестницы, берущие начало в разных местах и опутывающие холм подобно змеям, и на десятки смотровых площадок, с которых независимо от высоты открывались неплохие виды.

Гессе такая архитектура тоже пришлась по нраву, так что какое-то время мы провели болтая ни о чём, время от времени обмениваясь приветствиями с другими гостями и, собственно, созерцая красоты празднующего победу Рилана.

Наступающая темнота стала отличным полотном для ярких пятен факелов, огромных костров, фейерверков и искр, столбы которых то и дело взметались в небо. Благодаря своему зрению я чётко видел происходящее далеко внизу, и не мог не сдержать улыбки: понемногу, но люди начали отходить от пережитого ими ужаса.

Этот масштабный праздник задумывался как катализатор к возвращению всего на круги своя — и он справился с задачей, не столько утопив горожан в вине и веселье, сколько сбив их с пагубного пути страха повторения катастрофы.

И пусть для жителей пограничных регионов, — не говоря уже о демонах, — нашествия монстров, огромные потери и атмосфера войны являлись чуть ли не обыденностью, Риланцев никто не беспокоил несколько столетий. Живущие в мире и не ведавшие страха, горожане в тот злополучный день на себе прочувствовали, что такое — близость смерти.

Их эвакуировали, но многие мужчины служили в страже или были членами гильдий, которым запретили покидать город. Ополченцев так же набралось немало, и значительная часть этих людей осталась на поле брани, сгинув в пастях наступавших чудовищ.

А ведь кто-то пережил бойню, но потерял рассудок после всего увиденного…

Стоит ли говорить о том, что случилось с людской верой в завтрашний день?

— Прекрасный вид. Но с полётом он всё равно не сравнится…

Гесса, которой уже доводилось подниматься высоко в воздух на моих руках, окинула сияющий город взглядом своих алых глаз, на поверхности которых отражались серебряные и золотые искры. Следом она резко повернулась и посмотрела на меня, отчего вино, покоящееся на самом дне её бокала сиротливо булькнуло — с ним демонесса не расставалась уже второй час, но пить его явно не собиралась.

Можно сказать, что бокал с алым вином превратился в аксессуар, отваживающий от нас разносчиков напитков.

Я распространил своё внимание на добрую сотню метров вокруг и, убедившись в том, что рядом с нами никого нет и к нам никто не приближается, вновь создал искажающее звуки невидимое облако. Зачем? Просто подумалось, что после заведения десятков новых знакомств и участия в нескольких словесных битвах Гессе есть, что сказать, и это что-то лучше сохранить вдали от чужих ушей.

Но если бы я знал, насколько окажусь прав в своём предположении…

— Зол, как же они меня!.. — С отчаянием в голосе прошептала демонесса, едва убедилась в том, что я установил барьер. И это был первый раз, когда Гесса перешла на искреннюю, ничем не прикрытую брань. Впрочем, я хорошо её понимал. Мне тоже не нравилась необходимость общаться с людьми, чьи улыбки и слова только выглядели искренними, но их притворство нельзя было не заметить. Нереальный контраст на фоне абсолютно прозрачной связи между мной и Гессой добавлял красок в картину, и никакая выдержка, никакое монолитное спокойствие, выстроенное за сотню лет жизни — ничто не могло вот так сразу позволить демонессе взять себя в руки. Требовалась практика, которая у меня, например, имелась — ещё на обучении в клане от меня требовали в лицо улыбаться тем, от кого меня буквально выворачивало наизнанку. — Мне казалось, что моего опыта окажется достаточно, но это…

— Клубок змей. Таково любое общество тех, кто держит в своих руках хоть какую-то власть.

Искренность, благородство и честь — это не про политику. Большая ли, малая ли — неважно, ведь человеческая, — и не только, так как демоны в этом плане лучше лишь тем, что в их обществе можно законно угробить слишком наглого обидчика, — сущность одинакова.

Единственным, что способно держать знать в узде являлась сила.

Будем честны: того, чем я сейчас обладал, недостаточно. Один-единственный маг божественного ранга обладал стократ большей силой, и я бы не смог ему навредить даже выложившись на полную и задействовав все свои силы.

Меч, магия, мои уникальные черты — всё меркло перед одним-единственным заклинанием. С самого начала своего пути я решил изучать магию и практиковаться в мастерстве ближнего боя. Даже взял соответствующий навык, чтобы ни от кого не зависеть в своих тренировках. И до определённого момента избранная мною стратегия была эффективна, позволяя мне выживать там, где у обычного мага не было бы ни единого шанса.

Но что дальше? По силе я равен магу-императору среднего уровня, но эта сила кажется совершенно бесполезной, стоит лишь взглянуть на настоящих монстров, будь то запечатанная Лана или маг высшего ранга.