— Спасибо, Владимир Иванович, за науку, за советы и за помощь! Мы с Володей тогда с бумагами разберемся, а снимки, думаю, уже к концу недели пришлю.

В общем, неожиданно удачно съездил на кладбище, сроду такого не было. Когда Владимир Иванович услышал про то, что деньги пойдут на развитие поселка, и что первым действием будет ремонт аэродрома и отправка к морю всех детишек — не поверил. Довольно долго пристально разглядывал меня, нахмурившись. Но, видимо, понял что-то важное для себя, улыбнулся светло и хлопнул мне по плечу ладонью, да так, что едва из сустава не выбил.

Я законтачил Лорда на Володю Дымова, еще подумал, что он брюзжать начнет, что опять его работой пригрузил. Но когда Серега узнал, с кем я поутру беседовал на кладбищенской скамеечке — аж зашелся. Оказалось, его покойный отец был страстным поклонником Высоцкого, и книжку легендарного золотодобытчика он сам тоже читал с восторгом. Пришлось пообещать, что на следующую встречу, если она состоится, я возьму Ланевского с собой — книгу ту у автора подписать. У него, как он рассказал взахлеб, были мемуары с автографами Ширвиндта, Смоктуновского, Смехова, Юрского, Рязанова и Янковского, и это только те, кого он выдал первыми, залпом навскидку. Условились, что поедем вместе и на подписание документов о продаже «Чомги», и если потом будет оказия встретиться с легендарным дедом — тоже пойдем оба. Был и забавный момент:

— Только смотри, Серег, если можно сделать так, чтобы фактическим владельцем был я, но при этом ни в каких выписках и реестрах не значился — то надо именно так. А то меня начинает слегка беспокоить, когда при мне чужие важные дяди начинают мои деньги считать.

— Знаешь, Дим, — Лорд помолчал почти минуту, и начал торжественно — как однажды сказала Её Величество королева Великобритании и Северной Ирландии, Глава Содружества и англиканской церкви Елизавета Александра Мария Вторая своему шустрому не в меру внучку Гарри: «Не учи баушку джин пить!».

И мы оба захохотали. Ведь и вправду, ученого учить — только портить. Куда там во все эти слияния и поглощения — да мне, с моими талантами находить сомнительные приключения себе и всем вокруг?

А Ланевский еще озаботил меня новостью о том, что над нашим общим, но в первую очередь лично моим планомерно-всесторонним обогащением бьются уже полтора десятка толковых ребят. Он нанял бы и настоящих звёзд, но, во-первых, пока масштаб не тот, а во-вторых, специально обученные профи предпочитают офисы в пределах Садового, а лучше — Бульварного кольца, гибридный график, машину с водителем и ДМС со стоматологией. Вот же не было печали? Пришлось дать ему добро на поиск подходящих вариантов по помещению, но только после того, как у нас будет «Чомга», и когда он разложит мне свои прикидки по расширению, да так, чтобы даже я понял. Просто так лечить зубы и катать на бизнес-классе эффективных менеджеров я не могу себе позволить — не отрасли еще нужные нейронные цепочки, у меня от таких расходов сразу что-то стучать начинало. Не то пролетарская ненависть в душу, не то пепел Клааса в сердце, не то моча в голову.

Под колесами тихо шуршал МКАД, потому что помимо меня по нему снова ехали все, и от этого — очень медленно. Ситуативный подбор неожиданных песен от Яндекс Музыки сегодня превзошел сам себя, порадовав поочередно Трофимом, Арией и Тутэйшей Шляхтой. Теперь же аудиосистема передавала мне какой-то задорный кавер на Бруно Марса и песню «Миллиардер». Вполне актуально, полагаю, но предпочел бы послушать эту композицию в других условиях и в другой локации. На берегу теплого моря, например. Или в каком-нибудь уютном семейном ресторанчике старого городка, хоть турецкого, хоть греческого. Да дома, в конце концов, в удобном кресле, на заднем дворе, возле любимого цепного казана. Но точно не в железной банке, среди тысяч таких же железных банок на горячем черном дне давно высохшей бесконечной реки имени Юрия Михалыча Лужкова. Тут машину легонько качнуло. Сперва не сообразил, что произошло, но глянул по зеркалам — и стало понятно, что быстро я отсюда не выберусь. Позади меня на «аварийке» стоял темно-синий кабриолет BMW. И оттуда выходили две барышни.

Я нажал на красный треугольник, и поворотники заработали синхронно, с негромкими ритмичными щелчками. Вытянул ручник и вышел на суховато-кислый воздух МКАДа. В лицах автолюбителей, объезжавших наш внезапный моргающий тандем, не было, казалось, ничего человеческого. Неожиданно пришла на ум фраза старого Откурая: «зло наказывают злом, а на добро отвечать добром забывают». В конкретном случае ее можно было развить: а еще винят во всех бедах кого угодно, кроме себя самих, и готовы сожрать ближнего при любом удобном случае. Или обгадить. Хотя бы мысленно. Как бы то ни было, сочувствия в глазах соседей по дорожному стоянию и медленному движению не было ни грамма. Были злоба, любопытство, досада и презрение.

Прикурив, присел посмотреть, что же там с бампером. А с ним все было предсказуемо. Это одно из основных качеств, за которые мне и нравился мой автомобиль. При незначительных столкновениях или касательных «зацепах» с ним не происходило ровным счетом ничего. Полировка кузова в салоне, если есть свободные деньги, или во дворе, если их нет, давали одинаковый результат: идеально выглядящее для своих лет лакокрасочное покрытие. Один раз, правда, было чуть сложнее. Мы с Надей ехали куда-то по весне, остановились на светофоре и синхронно стукнулись головами о подголовники.

— Что это?, — испуганно вскрикнула жена.

— Кто-то въехал, пойду гляну, не выходи, — ответил я безо всякой радости.

Позади багажника стоял мужчина, печально изучавший фасад своей некрупной французской ласточки. «Пятьдесят вторые» номера говорили о просторах Нижегородской области, откуда всю эту компанию и принесло прямо в корму моей пожилой многострадальной шведской баржи.

— Я, главное, это! В тормоза! В тормоза, ага. А она — как по рельсам!, — зачастил взволнованно мужичок.