Шрифт:
– Скучаешь?
– Да,- вздохнула.- По всем ушедшим. Как жаль каждого!
– У каждого своя судьба, Кирия.
Первый раз он назвал её по имени и имя это перекатывалось на языке, как язычок пламени. Потёрся щекой о её макушку и умиротворённо пробормотал:
– Мне кажется, что я знал тебя всегда. Или встречал, по меньшей мере...
Кира вывернулась у него в руках, и насмешливо ухмыльнулась ему в лицо:
– А ты и встречал!
– Когда и где?- изумился он.
Кира успела раскаяться, что поддалась порыву и проболталась, но уже не поправишь. Заговорила аккуратно подбирая слова:
– Ты ведь понял уже, что я, так сказать, "ходила" к Олиху в голову?..
– Понял, конечно! Сложнейшая техника!
– Как посмотреть. Твой отец очень доступно объяснял... Так вот, то же самое я пыталась проделать с тобой...
– Когда?!
– Когда умер Варг. Я сидела на ветке неподалёку и хотела подцепить тебя. А вышло так, что твой дракон подцепил меня, но почему-то не сказал тебе. Почему, как думаешь?
Дарос смотрел на неё изумлённо и немного встревоженно:
– Какой дракон, Кирия?
– Ты! Твоя вторая ипостась!
– Ты путаешь что-то, дракон - это и есть я!
– Конечно, ты! Он так и сказал, что только в моменты сильного горя или радости вы разделяетесь. И тогда происходит потеря контроля...
Дарос хотел возразить что-то, но она вскочила, села на постели:
– Стой! Так ты его не осознаёшь и не ощущаешь? А что, если потеря контроля происходит именно потому, что вы разделяетесь? А не наоборот?
Она выжидательно уставилась на него, а он чуть снисходительно пояснил вещи, известные каждому дракону с детства:
– Животная ипостась не имеет разума и полностью подчинена человеку...
Кира бесцеремонно перебила:
– Сам ты животное! Он мудрый, добрый, никогда не психует и не бросается на тех, кем недоволен, в отличие от некоторых! Когда ты засыпал, он шептал мне всякие глупости. Но это не был стародраконий.
– И что он шептал?- Насмешничал Дарос.
Кира насупилась:
– Много чего, всё не помню. Часто вот это: Estekata anamatoja. Или вот это: Sanatoer persi anamessi.
Глава 46.
– Увидеть дракона с отпавшей челюстью, потерявшего дар речи и теряющего контроль - это, доложу я вам, зрелище удивительное, редкое и несколько страшное. Повторять бы не хотелось. Часто, во всяком случае,- думала Кира, глядя на то, как Дарос пытается собраться.
Удалось! Он снова нацепил насмешливую маску:
– И что ещё ты "слышала"?
Кира весело улыбнулась:
– Конечно, я отвечу тебе... Как только ты дашь перевод того, что я уже сказала.
Он всё-таки слетел с катушек. Маска упала и разбилась, а он заговорил жёстко, как позволял себе очень редко, а с Фином или Кошкой никогда:
– Я не обязан тебе. А вот ты мне ответишь потому, что это вопрос нашей, драконов, безопасности. Выбирай: по своей воле или мне придётся приказать. Ты ведь помнишь, что вся власть над тобой у меня?
Вот и растаяло очарование этого утра. А Кира вспомнила, с кем имеет дело. Кто они оба такие. Закаменела:
– Приказывай, дракон. По своей воле я ничего не скажу.
Дарос, не теряя ни секунды, быстро и гибко встал с кровати, отошёл на некоторое отдаление, и чётко произнёс:
– Хочу, чтобы это существо произнесло мне самую длинную из тех странных фраз, что оно слышало.
Кира заговорила. И удивилась, что, оказывается, запомнила так много:
– Mate ansaros asaja anemessi
Ustikatio samnatoas
Pregejtoia tuagejtu astamesi
Progatoya tourrajgua aredu
Indriraya kenmi esti anemessi.
Всё! Замолчала. Дракон окинул её нечитаемым взглядом, холодно произнёс:
– Я на службу. Еда в столовой, перекуси. Вечером принесу что-нибудь горячее.
И пошёл в гардеробную. Оттуда вышел полностью одетым, кивнул ей ещё раз, построил портал и ушёл.
Кира так и сидела на постели. Чувствовала себя попросту изнасилованной. У неё, оказывается, нет никаких возможностей противостоять этому. Любую такую вот "команду" тело воспринимает так, будто её дал её собственный разум, а потому не сопротивляется. Это даже не внушение или взятие разума под чужой контроль. Намного хуже.