Кира остолбенела. Сам Мир говорил с ней, плакал и звал, просил и будил её. И она потрясённо ответила:

– Я готова проснуться, но не знаю как. Помоги мне!..

Что это было? Кто говорил с ней? Не Хранитель, точно. Вот он продолжает свой рассказ, из которого она ничего, кстати, не слышала.

– Прости, Хранитель, голова закружилась. Начни сначала, пожалуйста.

– Голова, значит,- подозрительно посверлил её глазами дух.- Так вот. Меня только что позвал Дарос и намекнул, что властно потребует выдать тебя. Откуда только знает, стервец! Не может знать, но знает!.. Я сумел обернуть всё в шутку и сказал, что если ты тут, то обязательно выдам тебя... Вот и нужно отдать тебя так, чтобы он отказался, а если и взял, то и не понял, кого!

– Как это?- спросила Кира, а вглядевшись в ехидное лицо Хранителя воскликнула.- Нет, не согласна!

Хранитель нахмурился:

– Тогда эшафот, Кира. Или стать пешкой в играх Армоса.

– Кошкой! Да, к этому чудовищу! Он же сожрёт меня или шкуру спустит!

Хранитель философски пожал плечами:

– Если умрёшь, то просто очнёшься тут, в своём родном теле и договор будет исполнен. А потом я спрячу тебя получше. Если он заберёт тебя, то полугода, я думаю хватит, чтобы никто потом не смог обвинить меня в несоблюдении договора.

– А если он не возьмёт меня?

Хранитель хохотнул:

– Это будет идеально! Он сам откажется от тебя в таком случае, а значит, и договор исполнен.

Кира напряжённо спросила:

– Когда?

– К тому и веду, девочка! Сейчас! Он в любую минуту может потерять терпение, позвать меня и потребовать. Тогда всё, никакой свободы манёвра... Придётся убить тебя, чтобы не страдала. После боюсь, я озверею окончательно и стряхну эту мерзость с себя.

Опять та же метаморфоза: из милейшего дедушки в страшное и несчастное нечто. Теперь Кира знала что делать. Подскочила, обняла и погладила чудо-юдо. И ничего, что руки её проходили сквозь него. Магия её касалась Хранителя. Все и всё хотят тепла...

– Ладно. Я готова. Не будем тянуть. Стой!!! Общаться я смогу с тобой... хоть иногда?

– Конечно!- самодовольно улыбнулся дух.- Моя же кошка будешь. Позови мысленно и я услышу.

Он щёлкнул пальцами и Кира обернулась чёрной храмовой кошкой. Повертелась, подумала, крутанулась...

– Так-то лучше!- не менее самодовольно сказала духу.

– Ведьма,- буркнул Хранитель.

– Это не тебе меховым шариком полгода кататься, а мне. Так что шубу я имею право выбрать по вкусу!

Вместо обычной чёрной кошки, Кира обернулась в серебристо-серую, пушистую красавицу с кисточками на ушах.

– Красиво,- вынужден был признать Хранитель.

– Лесной кот,- тихо ответила Кира. Хоть и мысленный, но голос её звучал грустно.- Память о моём мире.

– Твой мир этот, Кирия!- обиделся Хранитель.

– Прости, я привыкну наверное, что для меня родные оба мира,- примирительно прошептала Кира.

– Ладно. Всему своё время. Иди!

И Киру вынесло сквозь стены прямиком на улицу.

***

А на улице лил ледяной дождь, даром что зима. Кошки воду не особо любят, а потому Кира шарахнулась под укрытие портиков Храма и Библиотеки. Огляделась. У центрального входа в Храмовый Комплекс стояли чёрные кареты ищеек.

А значит что? Нужно уйти подальше, чтобы страшный дракон не увидел и не забрал её. Договор есть, кто знает, как может действовать магия, чтобы свести их вместе? Значит, прятаться!

Кира медленно и аккуратно, огибая выступы и стараясь не попадать под ливень, дошла до одного из боковых входов. Села рядом, довольная собой. Она тоже исполняет договор: сидит, ждёт. Кто же виноват, что дракон выйдет не через эти двери?

Кира отвлеклась. Свежий воздух с необычно острыми запахами кружил голову. Шутка ли, почти восемь месяцев взаперти и чуткое кошачье обоняние... И едва не поплатилась за невнимательность.

Её почти схватили. Спасла годами отточенная реакция: тело, пусть и кошачье, почуяло беду вперёд разума. Она успела отпрыгнуть. Страшный, заросший бродяга рванулся за ней.

Другой, маленький и плюгавый, противным голосом причитал:

– Храмовая кошка! Да, ещё такая необычная! Лови её! Заходи справа, а я слева пойду!

Они стали обходить её с боков и у Киры не осталось другого выхода, как метнуться вперёд по широкой луже под только что подъехавшую карету. Она забилась под неё, как раз между колёсами и лихорадочно соображала, что делать, когда экипаж тронется.

Бродяги, видно не желая терять баснословный барыш, сунулись вплотную к карете, когда холодный, высокомерный голос из неё вверг их в ступор:

– На каторгу захотели, любезные? За торговлю храмовыми кошками?

Один из смертников, не понимая с кем говорит, возразил:

– Это не храмовая, господин. Те чёрные, а эта серая. Наша кошка.

Дарос вышел из кареты:

– Ваша?

Бродяги обомлели и просипели в один голос, медленно отступая назад:

– Мы ошиблись, господин. Это, видно, ваша кошка.