— Я быстро одеваюсь, так что всё — не успеешь. Но давай попробуем, — улыбнувшись, ответил я. — Идти ещё далеко?

— Да нет… Вот они — покои Игоря, — сказал парень, распахнув передо мной толстую дубовую дверь. — Замка нет. Только засов на случай осады. Но им обычно никто не пользуется. Благодаря дару Борзых всегда знают кто, куда и когда заходил.

— Ревнивые жёны просто в восторге, наверное.

— Жёны? Ну бывают свары, конечно, но мои три нормально уживаются, — пожал он плечами, сказав это как что-то само собой разумеющееся. А ведь он даже моложе меня… Многожёнство вкупе с ранними браками? В принципе, если они постоянно в осаде, и смертность высокая, другого выхода и нет. Нужно же как-то поддерживать численность населения, а то и вымереть недолго. Правда, тогда логичней женщин держать по домам.

— А Ольга почему ещё не замужем была? — спросил я, осматривая покои. Нормальные гостиничные апартаменты, состоящие из двух комнат — кабинета и спальни. Туалет и душ тоже в наличии. Сдвинув рычаг смесителя, я с удивлением понял, что горячая и холодная вода есть. Учитывая, что лифты ездят, не удивительно. Только вот где они берут топливо для энергостанций и котельных?

— У неё всегда было слишком высокое родство со Зверем, — ответил Данила. — Покровительница не приняла бы никого с более слабым духом. А отдавать единственную дочь за простолюдина — никто не станет. Одежду сейчас принесут!

— Расскажи пока, как тут всё устроено. Можно с самого начала.

— Тебе за пять минут пересказать всю историю со времени падения мира и первого Бедствия? — насмешливо спросил парень.

— Можешь в общих чертах по поводу бедствия. Я уже слышал про то, что сезоны сменяются каждые девяносто суток, три месяца по-нашему. В году у вас шесть сезонов, значит, пятьсот сорок дней.

— Зачем ты об этом говоришь? Главное, понимать, что все сезоны разные. Жрецы обелиска иногда могут предсказать по надписям на нём, какой сезон будет следующим, но это не всегда. Главное же — что границы между мирами слабеют по ночам. И чем ближе к середине сезона, тем они слабее. А на тридцатый день — они рушатся и начинается Бедствие! Это ни с чем не спутать!

— Что за бедствие хоть?

— От сезона зависит… — пожал плечами Данила. — Они бывают самые разные. Жрецы говорят, что наш мир соприкасается с теми, в которых человечество зародилось, но не выжило. Причины тоже могут быть самыми разными. Вообрази что угодно, и, скорее всего, это уже было, или было что-то похожее. Так что наши умники, Филиновы, разработали целый Кодекс выжившего.

— Могу я на него взглянуть?

— Обязательно. Хотя у брата он где-то на полке был, — заметил парень и, спокойно пройдя по комнате, начал рыться в шкафу. — Вот! Потрёпанный, ещё с детскими рисунками…. Но ты на них не обращай внимания, мы тогда глупые были. Дети…

— Да ты и сейчас не старик, — заметил я, беря в руки зачитанную книжку. Открыв на последней странице, посмотрел номер — двести пятьдесят. Ого, не маленький такой учебник, и судя по оглавлению захватывающий множество областей. Одна из них, бросившаяся в глаза: «классификация Бедствий».

Геологические, биологические, природные, техногенные, естественные, паранормальные, мистические, хаотические… в глазах начало рябить от одного перечисления. Так, допустим, прошло три сотни лет, это почти две тысячи бедствий! Да уж, сведений для анализа предостаточно… Только вот как люди при всём этом выжили?!

Пролистал и открыл наугад страницу с биологическими бедствиями, и тут же напоролся взглядом на заголовок «Зомби».

«Зомби, они же ходячие мертвецы, они же ползуны, могут иметь магическую, биологическую или техногенную природу. В случае биологической природы — это человеческое бешенство, заражение грибком или вирусом, поднимающим тела после смерти. Особенно опасны биологические зомби-мутанты или существа класса Рой или Потоп, см стр. 165».

— Ого… — не сдержавшись, проговорил я и перелистнул на нужную страницу.

«Существа класса Рой или Потоп являются Бедствием максимальной категории. При обнаружении таких опасностей необходимо немедленно доложить верховному совету или коменданту ближайшего к вам форта. Совет обязан объявить эвакуацию укреплений и жилых районов до смены сезона на более благоприятный».

Далее в учебнике была чёрно-белая иллюстрация, на которой сплошное море плоти с торчащими из него конечностями наползало на оборонительные линии, а его выжигали огнемётами со стен. Да уж, а я ещё про бесполезность стен рассуждал. Никаким кочевникам не снились те ужасы, от которых местным защитникам приходится оберегать последний город человечества.

— И часто у вас такое? — спросил я, показав фото Даниле.

— При мне не было, — легко ответил парень. — Но, говорят, за всю историю десяток раз случалось, что выживали только те, кто оставался при дворе.

— Что? Это как? — нахмурившись, проговорил я, не понимая, как это возможно. — Придворные — это же едва ли один процент всего населения. Ну там князья, графья и прочие бароны. Как они умудрились так расплодиться?

— Ты о чём? А, опять Старые понятия! — поняв, о чём я, рассмеялся парень. — Смешно объяснять то, что у нас каждый ребёнок знает. Переодевайся, оставляй всё, что нужно в тумбочке и пойдём, я тебе двор покажу! С нашей башни его как раз видно хорошо. Иначе не поймёшь.