Шрифт:
– Тебе нравится изумлять, – кивнул Перун.
– Конечно, – улыбнулся Алкивиад. – каков же твой второй вопрос, громовержец?
– Я здесь из-за твоего отца. Мне нужно поговорить с Искандером.
– О-о-о, боюсь, что ничего не выйдет, – вздохнул Алкивиад, – мой отец уже давно не покидает своей Обители.
– Где его Обитель?
– Никто не знает, – пожал плечами Алкивиад. – Говоря, что он не покидает своей Обители, я имел в виду, что после того, как он вошел в нее, никто не видел его.
– Хм.
– Зачем тебе мой отец?
– Кто сейчас правит в государстве? – не отвечая вопрос Алкивиада, спросил Перун.
– Каждый сатрап правит своей сатрапией, – развел руками Алкивиад. – Я сатрап острова Изобилия.
– Ваша империя не централизована? – нахмурился Перун.
– Она едина, – усмехнулся Алкивиад. – Был у меня братец, который решил восстать… больше его нет. Если ты беспокоишься о возможном вторжении, то не волнуйся, без воли отца мы не сделаем и шагу.
– Ты так говоришь.
– Пусть я и успел увидеть самое окончание твоего боя, я оказался впечатлен. Не думал, что члены Совета так сильны.
– Кем ты себя возомнил? – презрительно фыркнул Перун, взирая сверху вниз на градоправителя.
– Я? Видишь ли, великий громовержец, – улыбнулся Алкивиад, – я гений. Я истинный гений. Мне всегда все давалась слишком легко. Хоть я и самый молодой, я давно обошел своих братьев и сестер. Я умнее их, я сильнее их, я красивее их. Я лучший во всем. Лишь отец превосходит меня, хотя я уже не так в этом уверен.
– Скучающий гений, – усмехнулся Перун.
– Именно так, – вздохнул Алкивиад, – пусть я и впечатлен твоей силой, но уверен… что не проиграю тебе.
– Ха-ха, человек, ты хочешь спровоцировать меня? – рассмеялся Перун.
– Нет, что ты! – улыбнулся Алкивиад и щелкнул пальцами, убирая барьер. – Я – Алкивиад, сын солнцеликого Искандера, правитель этих земель вызываю тебя, Перун, бог грома и молний, на поединок!
Повисло молчание. Горожане не знали, о чем говорили Алкивиад и Перун, но услышав вызов, оказались ошеломлены. Да и сам громовержец удивился.
«О чем он думает? Неужели Алкивиад обычный самоуверенный юнец?» – разочарованно подумал Перун.
– Почему?
– Зачем?
– Что случилось?
– О чем они говорили?
Этими вопросами задавались жители Алкивиадики. Они перешептывались в толпе, не смея повысить голос. Все ожидали ответ Перуна.
– Ты… – Перун помрачнел, его голос похолодел, – ты понимаешь, что делаешь? Ты решился вызвать меня на бой. Я бог, ты человек.
– Между нами говоря, – улыбнулся Алкивиад и добавил шепотом, – мы оба знаем, что ты не бог. И мой отец не бог… и даже я.
– Ты осознаешь, что умрешь, вступив со мной в бой? – вздохнул Перун.
– Гордыня твоя превышает даже мою! – рассмеялся Алкивиад. – Не будь так самоуверен.
– Хорошо! – кивнул Перун. – Я принимаю твой вызов, человек!
– Через месяц, ровно в полдень, на арене, которую мы соорудим прямо на этой равнине! – хлопнул в ладоши Алкивиад, его глаза излучали искреннюю радость. – А до тех пор ты – мой гость. В моем дворце ты получишь все, что пожелаешь.
Услышав ответ Перуна, толпа возликовала. Алкивиадийцы желали вновь увидеть великую силу громовержца. Но никто не верил в победу Перуна. Все знали, что Алкивиад непобедим, и были уверены в его победе. Зрелище будет что надо, думали горожане.
– Господин Алкивиад ведь не убьет его? – осторожно спросил кто-то из толпы.
– Да что ты! Господин Алкивиад милосерден.
– Да, он просто изобьет его до полусмерти, ха-ха.
Услышав такие речи, Перун заинтересовался предстоящим боем. Пускай он не воспринимал его всерьез. Но если народ так уверен в своем господине, то его ожидает что-то интересное.
«Алкивиад, чем же ты меня удивишь?» – слегка улыбнулся Перун, следуя за ним во дворец.
Глава 13 Новый друг
«И пришел Серафим в Акодийское царство в град великий Гиза. И возмутился он духом при виде этого града, ибо тот был полон идолов. И развращенный народ поклонялся им. Серафим ежедневно беседовал с народом на площади о Боге, пытаясь вразумить их. Некоторые из софистов, узнав о нем, пришли послушать его, желая поспорить с ним. Одни из них говорили: «что хочет сказать этот суеслов?», а иные: «кажется, он проповедует о чужих божествах», ибо он благовествовал им о Сущем. Они пригласили его в синедрион и обратились с такими словами: «можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое?»