— Ладно, веди! — Опускаю ноги и сажусь на койке. — Посмотрим, что за татарин такой!

Калида исчез и через пару секунд вернулся, таща за шиворот худого человека в стеганом азиатском халате. Синяк под глазом и разорванный рукав халата говорят мне о том, что стража не особо церемонилась с незнакомцем, и тот, действительно, проявил завидное упорство.

Калида разжал ладонь, и татарин сразу же бухнулся на колени. Замерев, он уткнулся лбом в землю, не произнося ни слова.

Выждав пару секунд, осматриваю незнакомца. Халат не бедный, но сильно затертый и грязный. Сразу видно, что одежду очень долго не меняли, и она просто пропиталась пылью и потом.

«А гость-то у меня издалека!» — Делаю мысленный вывод и уже произношу вслух.

— Кто ты такой?!

Не поднимаясь, татарин лишь вскинул на меня плоское лицо.

— Я Турша, пастух. Пасу табуны Боракчин-хатун.

«Боракчин-хатун!» — Мысленно повторяю за ним имя властительницы Золотой Орды и спрашиваю, не показывая удивления.

— Так что же ты делаешь здесь, пастух Турша, так далеко от ханских табунов?!

Степняк с сомнением покосился на стоящего позади него Куранбасу, затем на мой, не сулящий ему ничего хорошего взгляд, и все же решился.

— Я привес тебе весть от госпожи Иргиль!

Вот тут у меня екнуло сердце от тревоги, и я с трудом сохранил хладнокровие.

— Подними его! — Кивком показываю Калиде на лежащего и еле сдерживаю нетерпение.

«Возможно, это провокация, — остужаю свой первоначальный порыв, — Иргиль, вряд ли, стала бы так подставляться, да и довериться ей в Орде особо некому!»

Калида рывком поставил татарина на ноги, и я впиваюсь взглядом ему в глаза.

— Врешь, собака! Тебя специально подослали, чтобы оговорить Иргиль?! Говори или сдохнешь в муках!

Незнакомец бледнеет, но не отводит глаз.

— Никто меня не посылал, кроме всемилостивейшей госпожи Иргиль.

Всматриваюсь в его узкие глаза, и мне все больше кажется, что этот человек не врет, но все-таки странно, что какой-то степняк помчался за тысячу миль по слову чужачки и ведьмы.

— Получается, незнакомая чужестранка попросила тебя, — вкладываю в голос угрожающий сарказм, — и ты бросил семью, бросил свой дом и скот, и отправился выполнять ее просьбу.

Татарин отчаянно замотал головой.

— Зачем так говоришь! Иргиль не чужая мне. Всемилостивейшая госпожа спасла моего сына от смерти, когда его порвали волки прошлой зимой. Он умирал, и никто не мог ему помочь, а она пришла и вылечила его. С того дня я поклялся, что моя жизнь принадлежит ей.

Он замолк, облизнув разбитые, потрескавшиеся губы, и добавил:

— Она сказала, отвези послание русскому консулу, и я без слов в тот же день сел на коня. Таков закон Великого Неба, моя жизнь взамен за жизнь сына!

Версия прозвучала довольно убедительно. Придумать такое, конечно, можно, но вопрос, зачем?! Кому в Золотом Сарае нужна такая затяжная и хитромудрая игра?

«Никому! — Мысленно отвечаю самому себе. — Единственный человек, кто решился бы подставить ближнюю подругу Боракчин-хатун, а стало быть и саму всевластную регентшу — это Берке, а он сейчас здесь, на другой конце света, и при всем желании не смог бы разыграть такую комбинацию».

Обдумывая, не спускаю взгляда со скуластого лица татарина. Тот все также преданно ест меня глазами, и я понимаю, что как ни фантастично это звучит, но выходит, действительно, Иргиль решилась послать мне весть. А это значит, что случилось или вот-вот случится что-то очень и очень плохое.

Не смягчая жесткого взгляда, позволяю татарину говорить.

— Ладно, допустим я тебе поверил. Что просила передать Иргиль?! Говори!

Тот вновь энергично замотал головой.

— Нет, нет! Я говорить не умею, и памяти на слова у меня нет. Госпожа Иргиль написала…

«Писать намного рискованней, — мысленно соглашаюсь с действиями свое подруги, — но, пожалуй, да, в этом случае у нее не было другого выхода!»

Татарин продолжает еще что-то объяснять, но я уже не слушаю и обрываю его на полуслове.

— Где письмо?!

Тот молча кивнул на полог, намекая что оно где-то за пределами шатра. Бросаю решительный взгляд на Калиду, и тот понимает меня без слов. Резко развернув пленника, он толкнул его к выходу.

— Пошли покажешь!

Выходим из шатра, и подойдя к своим лошадям, татарин остановился и протянул руку.

— Дай носс! — Обратился он к Калиде, коверкая русское слово.

Несколько мгновений раздумья, и Калида все-таки подал ему короткий засапожник. Я с интересом смотрю как посланник аккуратно надрезает шов на сгибе седла и вытаскивает тоненькую трубочку.