Лезвие длинного оружия вонзилось под ребро. Ифе не видела ни крови, ни повреждений, но Сет закричал, корчась от боли.

– Скажи мне, как предатель предателю… – бог войны провернул меч в невидимой ране. – Насколько тебе было сладко убивать Царя?

– Иди в пасть… – попытался прохрипеть Сет.

– Амт? Не страшно. Я сам её сожру.

Анхур вынул меч, и грешный бог рухнул на колени.

Ифе испытала краткий укол удовлетворения, которого испугалась больше всех чувств, что ей прежде доводилось испытывать. Она была отомщена. Рана, которую ей когда-то нанёс Сет, вернулась к нему.

«Нет! Я не такая!» Чувство ликования быстро исчезло в сочувствии и страхе, но забыть его Ифе уже было не дано.

Она шагнула к грешному богу, не понимая, как он мог упасть. «Ты же Сет! Ты непобедим! Ты…»

Атсу и Кейфл схватили девушку за руки, не давая ей приблизиться к врагам.

Анубис уже был рядом с дядей. Анхур вступил с ним в бой, снова разделяясь на иллюзии. Амт тоже присоединилась к сражению.

– Мы должны достать копьё, если хотим им помочь! – закричал Кейфл, и вместе с Атсу они подтолкнули застывшую Ифе в Зал Судилища.

Девушка больше не упиралась, но до тех пор, пока это было возможно, смотрела на богов, сражающихся, в том числе, за их души.

В Зале Судилища, даже разрушенном, оставалось много силы. Звуки борьбы стихли, стоило Ифе шагнуть ближе к тронам богов.

– Пронзает оно закат, древком упирается в тучу, – процитировал Кейфл описание копья Анхура, подняв взгляд вверх.

Вечное закатное небо Полей Иалу теперь было закрыто желтоватыми тучами и песчаной бури. Но даже сквозь них можно было понять, где именно над залом небо становилось бесцветным и тёмным, свойственным большей части Дуата, – прямо над троном Царя Богов.

– Копьё наверняка скрыто, – прошептала Ифе.

Она хотела двинуться вперёд, осмотреть зал в том месте, где прежде восседал Осирис, но её ногу обхватил змеиный хвост.

Крик вырвался из её горла. Аментет упала, утягиваемая обратно к месту битвы.

– Попалас-с-сь, – огромный и яростный Змей проявился за её спиной.

Кейфл с Атсу бросились на помощь. Принц был ближе и уже шептал формулу хека.

– Djet med…

Страж отпустил Ифе, но только для того, чтобы ударить юношу, откидывая его в полуразрушенные троны.

Вор успел достать кинжал. Даже попытался всадить его в хвост, когда тот приблизился для удара. От соприкосновения с чешуёй клинок рассыпался в пыль.

– Даже не щекотно, – этого шипящего смеха Атсу уже не слышал.

Ударом его отбросило к колонне, после столкновения с которой раздался отвратительный хруст.

«Мне он знаком». Мысли мужчины стали странноотстранёнными. «Так ломаются кости». Он понял, что уже лежит на полу. «Тот хруст… Это моя спина? Да. Наверное, да».

Ему так хотелось закрыть глаза.

«Где вы?..» Атсу не видел друзей и не мог повернуть голову, чтобы найти их. Кажется, Ифе плакала. Кейфла не было слышно. Неясно, что хуже.

– Нас-с-стал твой черёд.

Змей говорил это аментет. Или принцу? «Какая разница?» – думал вор. Он всё равно уже ничего не мог сделать, лёжа в тени колонны, которая, кажется, убила его.

Всё, что видел Атсу, – это небо, закрываемое углом трона самого Царя Богов. Одна половина – жёлтая. «Наверное, раньше это был розоватый закат. А теперь – песок». Вторая половина – тёмная. «Цвет не разобрать. Одни только тусклые тучи».

«Пронзает оно закат, древком упирается в тучу». Присказка воинов Анхура могла относиться и к самому вору.

После падения он как раз лежал в тени, разделённой напополам странным небом. Головой пронзал закат. Ногами упирался в тучу.

«Эй, копьё, если ты ждёшь великого воина, то я им стану!» Атсу не надеялся ни на что. Со сломанной спиной, когда рядом умирали те, кто стал дорог, надеяться было очень сложно. Но и умирать со страхом в мыслях он не желал, продолжая горько шутить.

Вор не был сильнейшим хекау, обманувшим смерть. Не был богом или аментет. «Я человек. Быть человеком – достаточно, – ухмылка тронула застывшие в гримасе боли губы. – Быть человеком – прекрасно».

Атсу всегда думал, что погибнет, сжимая оружие. «Сейчас бы кинжал в руку». Но рукоять его клинка осталась где-то у хвоста стража первых врат. «Ничего. Притворюсь. Притворяться я умею».

Он представил, как сжимает пальцы, которые уже не чувствовал. Представил вес своего ножа. В воображении Атсу оружие почему-то стало тоньше и легче.

«Странно… – мысленно нахмурился вор. – Но не так важно. Пусть будет легче». Теперь на месте кинжала он вообразил копьё. То самое, что они должны были найти в Зале Судилища. Так вес подходил. Холодный металл как влитой ложился в руку.