— Господин…

Я не дослушал Молака:

— А как иначе? Не знаю, было ли что-то насчёт этого в письме, что я доставил вам от учителя Закия, но у меня большая проблема с многосоставными техниками, они подвержены срыву, потому что не подходят мне.

— Я дал тебе учебник по этой проблеме! Чуть ли не в первый день нашего с тобой договора! Ты что, только делал вид, что читаешь?

Я изумился:

— Ваша светлость, вы что, и впрямь думали, что по той книге я хоть что-то пойму? Да в ней нет ни одной из нужных формул!

— Формулы достать гораздо проще, чем понять методологию изменения печатей!

— Для кого? Для меня? Я проучился всего два месяца! Даже Илиот, что отучился три года и то не смог помочь мне переделать печати. Мне для этого пришлось нанять отдельного человека ему в помощь! Ваша светлость, вы что, считаете меня каким-то гением? Всё, что я могу, это сосчитать налог, который должна заплатить деревня за поля и пастбища, а в той книге я вообще ничего понять не сумел, хотя прочёл её от корки до корки.

Молак завопил:

— Господин! Да остановитесь же вы!

Опомнившись, я сглотнул, но только и додумался, что добавить:

— Уж простите за прямоту, ваша светлость.

Вир словно не заметил мою вспышку гнева, задав и вовсе странный вопрос:

— Твоя мать невероятно талантлива, переделка печатей не составляла для неё ни малейшего труда. Неужели она не научила тебя? Это же тоже основы.

Я выдохнул. Кажется, моя грубость и мои крики сойдут мне с рук, но нужно держать себя в руках. Глубоко вдохнул и вежливо напомнил:

— Ваша светлость, я наследник, я очень далёк от всего этого. Больше того, отец всегда был против того, чтобы матушка учила меня хоть чему-то. Она даже опечатала все книги для адептов, чтобы отец был уверен, что я сосредоточен только на мече.

Вир холодно ухмыльнулся:

— Забавно. Выходит, сейчас твой отец переживает крушение всех надежд?

И снова, как бы я ни старался и не обещал себе, не успел уследить за языком:

— В Академии меня учили, что адепты становятся сильней идаров пути меча. Да и его величество обещал мне, что скоро не будет идаров и адептов, а будут лишь младшие и старшие идары. Возможно, что надежды отца только пошли в рост.

— Гляжу, ты ищешь во всём положительные стороны?

— Кто знает, может быть, пройдёт ещё лет двадцать и младшими начнут считать как раз парней с мечами?

Вир снова покачал головой, но даже не засмеялся, хотя, как по мне — шутка у меня удалась.

Но оказалось, Вир думал совсем о другом:

— Я не припомню Илиота из Дома Биос среди тех, кто подавал надежды на становление Великим заклинателем, а тут такой успех в постижении новой и сложной техники. Неужто и для него не было подходящего стимула, а теперь я вдруг обрёл двух талантов? — вперив в меня взгляд, Вир потребовал. — Вторая техника, техника «вестет сортам порртаг» тебе ведь далась?

Я не видел смысла отрицать то, что ему точно было известно, но всё же сглотнул, перед тем как ответить:

— Да.

Опасный момент, ведь пройти проверку мне будет сложно, я ведь сумел выполнить её, только смешав со своим умением, умением шага Оскуридо, которое получил в тайной пещере со статуей Ребела. Конечно, я немало полезного сегодня почерпнул из беседы с принцессой Леве, но хватит ли этого, чтобы за раз сделать такой большой шаг в понимании техники, которая совсем не похожа на технику королевского рода Скеро?

— Для начала хватит и этого, — хмыкнул Вир. — Похоже, состав ихора твоей крови далёк от техник раздела «рамас», я подумаю, что дать тебе взамен того, что хотел дать сегодня.

Я открыл рот и так же его закрыл. Не соображу даже, что мне сейчас лучше — опровергнуть Вира и сообщить о невероятной близости состава своего ихора к королевскому или оставить это при себе? Да нет, глупо. Это всё равно выяснится, и тогда я окажусь в сложном положении.

— Ваша светлость, всё совсем…

— Неважно, — оборвал меня Вир, — Я уже потратил на тебя времени больше, чем собирался и больше, чем могу себе позволить. Техники будут позже, пока жди от Весов особых заданий лично для тебя. Они будут идти с особой пометкой, узнаешь.

Через миг Вир развернулся и двинулся прочь, заставив круг моих теней расступиться. Кровавый ещё пару ударов сердца глядел на меня непроницаемой тьмой из-под капюшона, а затем последовал за своим господином, унося факел и позволяя мне оказаться в темноте.

Я же не скрываясь, шумно выдохнул.

Неужели этот какой-то бесконечный день вот-вот закончится?

Завтра же сорвусь из лагеря. Лучше две сотни реольцев со своим огнём и пара Великих паладинов, чем вот это всё.

Зачем звал, что хотел, что решил, что за метка, что за задания? Совершенно ничего не понятно.