Ирал вскинул на меня взгляд.

— Мизинец — вот так, — поднял свою ладонь, показывая как надо.

Я повторил и снова скривился от боли.

— Мизинец — вот так, в шестую.

Жар души опять сорвался, а пальцы свело судорогой.

Шипя от боли, я процедил сквозь зубы:

— Что, перебирать все позиции?

— Господин, я же сказал — я могу потерять память о техниках, я ничего не могу передать вам, но я учил сотни идаров и эта память со мной. Я докажу вам, что и на меня можно положиться, что не один Листен может двигать вас вперёд!

Я, нахмурившись, выслушал эту жаркую речь. Что его этот Листен так цепляет? И кто говорил ему, что он бесполезен? Напомнил.

Вообще-то, это ты научил меня, как совмещать Шаги сквозь тень.

— И я продолжу помогать вам, господин! Мизинец — вот так, в девятую.

Я несколько раз сжал-разжал кулак, прогоняя остатки боли и непослушности из пальцев. Ну так, значит, так. Никто ещё не становился калекой оттого, что срывался в технике раз за разом. Быть господином это не только принимать, но и ещё немного отдавать. Солдатам клятвы и деньги, раненым лечение, теням — ощущение того, что они нужны. Похоже, Ирал устал быть простым разведчиком и убийцей простолюдинов.

Пальцы вернули послушность, и я сложил печать. Так, как нужно. Мне казалось, а вот Ирал тут же прикрикнул:

— Ровней мизинец! Указательный сильней отвести!

Кривая усмешка так и замерла у меня на губах, когда жар души словно сам рванул вперёд, в плечо и дальше, к ладони. Я едва успел выдохнуть:

— Рамас питар.

Как, охватывая запястье, из руки зазмеилась пылающая ослепительно-белым плеть.

Ирал отпрянул, за одно мгновение оказавшись в трёх шагах от меня, счастливо выдохнул:

— О да! О да! Господин, как я? Без всех этих дней на вычисление, без всего этого ожидания и прочей лабудени, что вы навертели тут за тысячу лет. Опыт! Опыт, господин! Пусть же это наследие Амании служит потомку Ребела!

Я на пробу шевельнул рукой. Печать не самая удобная, у плети огня она гораздо удобней и проще, здесь же приходится следить, чтобы этот самый указательный палец так и был отставлен достаточно далеко, да и мизинец в девятой не так чтобы приятно.

Стоит ли это неудобство того?

Я попробовал чуть ослабить печать, возвращая пальцы в более удобное положение и плеть тут же замерцала и исчезла.

Жаль. Ладно.

— Херристра аут, — лениво, через активатор поднял я перед собой защитный купол. — Агдже питар.

Едва огненная плеть зазмеилась из моей руки, как я хлестнул по скорлупе защиты, что была в шаге от меня. Раз, два, три. Я монотонно хлестал плетью, стараясь бить в одну и ту же точку и считал удары. Четыре, пять, шесть, семь. Купол хрустнул, змеясь первой трещиной. Но трещины не столь важны, важно общее количество повреждений, на котором он не выдержит. Восемь, девять, десять, одиннадцать…

Купол со звоном лопнул окончательно и осыпаясь мне под ноги исчезающими на лету обломками.

— Херристра аут, — выдохнул я, чуть морщась, дотянул указательный и мизинец. — Рамас питар.

Раз, два, три. Купол пошёл первой трещиной. Гораздо раньше, чем под ударами огненной плети. Я прищурился, отмечая это, но продолжил хлестать. Четыре, пять, шесть.

Купол осыпался, не выдерживая.

Я задумчиво шевельнул рукой, заставляя белую плеть выжигать в редкой траве под ногами извилистые следы.

Почти в два раза сильней. Это очень и очень много. Особенно в бою. Неудобство печати меркнет перед таким выигрышем в битве.

Но тем сильней меня мучают вопросы. Я вскинул взгляд на Ирала, смял печать в кулак, складывая новые знаки.

С чем ещё ты можешь мне помочь?

Ирал помялся, но выдохнул:

— С чем угодно, господин. Давайте пробовать.

Ирал себе польстил, но всё равно тренировка сегодня вышла настолько хорошей, что к костру, который светил за кустами, я в итоге двинулся совершенно довольный сегодняшним вечером. Жаль, что техника принцессы Леве родовая. Я имею право её применять, а вот Илиот уже нет. Долго там Вир будет выбирать, что именно мне передать из техник?

* * *

— Лучники, господин!

Только я один слышал этот вопль, потому как орала моя тень. Когда так рвут горло, даже не понять, Ограк это или Ариос, даром что бесплотны.

Рявкнул уже сам:

— Сомкнулись! Живо!

Солдаты тут же прянули ко мне, двое просто и незамысловато прыгнули спиной назад, разрывая дистанцию с противниками, даже новички привыкли уже за эти дни, что мои приказы нужно исполнять беспрекословно.