Новый порядок в Централе столкнулся со старым. Разрозненные силы прошлого цепляются за правила, пока игроки, переворачивающие доску, упрямо забирают свое.
А тем временем Юг, загадочный дальний край, продолжает вести свой бесконечный бой, о котором даже не подозревают в Централе.
Пролог
Крытые телеги тянулись через степь медленной змеей, поднимая колесами пыль. Внутри сидели женщины, старики и дети, а мужчины верхом на конях ехали по сторонам.
Когда кавалькада телег доползла до степного городка, она остановилась. Из серой линии колонна за полчаса преобразилась в яркий круг, наполненный жизнью. Из телег высыпали женщины в цветастых юбках, а всадники поснимали запыленные плащи, открывая взору разноцветные вышитые жилетки и рубахи.
В степи заклубилась пыль. Кто-то спешил к лагерю, казалось, что едет конный отряд, но вскоре стало понятно: всадников всего двое, но ведут за собой еще шесть лошадей.
Встречали их радостно. Женщины и дети столпились на окраине передвижного лагеря, а трое мужчин достали музыкальные инструменты.
Когда всадники подъехали, один быстро выскочил из седла. Его не могли отпустить так просто: пришлось обниматься с другими мужчинами. Когда с этим было покончено, всадник сунул горсть монет музыкантам и направился в центр лагеря.
У костра сидел пожилой человек с нечесаной черной бородой. Он медленно пил из роскошного золотого бокала вино, оглядывая весь лагерь.
– Я вернулся, тато!
Всадник упал на колени и поцеловал пожилому мужчине руку. Глава лагеря кивнул.
– С чем приехал? – медленно спросил он.
– Привел шесть лошадей! Отличные кони, таких не стыдно хоть на Запад везти!
Пожилой мужчина сделал глоток и грозно глянул на всадника.
– Где взял? Молчишь? Знаю я, у кого увел. На себя и на нас беду накликаешь.
– Мы – дагулы! Сегодня здесь, завтра – там!
– Верно говоришь, коли уехать успеем. А не успеем – смерть твоя. Сдам, не пожалею.
Всадник вновь поцеловал руку и пошел обратно. Четыре лошади достались главе. Две сохранили за собой всадники.
Тем временем мужчины-кузнецы разложили инструменты. Не в каждом селе и не в каждом городке найдется кузнец, а если и найдется, то летом одного может не хватать. Дагулы-кузнецы были готовы починить инструмент за плату, и жители городка уже тянулись в кочевой лагерь.
Тем временем в сам городок хлынули дагулы.
– Позолоти ручку, все будущее узнаешь! Мой талант от бабки передался, всю правду тебе расскажу!
– Ты посмотри, дорогая, вот он, валет! А вот и ты, видишь! А между ними десятка, знаешь, что делать нужно?
– Три стакана. Угадаешь, под каким – деньги твои. Ну, играть будешь?
У каждого дагула – свое ремесло. Кто-то гадает на руках или картах, кто-то кует, кто-то торгует. А кто-то просто ворует. Поэтому дагулов не любят и глядят на них с осторожностью, а порой и гонят без раздумий.
Но что каждый дагул умеет – так это петь и за лошадями следить. И когда женщины в многослойных юбках толпой заявились на вечернюю улицу степного городка, полилась песня.
В миг город стал громче и ярче, чем когда-либо. Люди выходили из домов, чтобы просто поглядеть, хоть жены и оттягивали своих мужей, когда те открывали рты. Дагулки всегда славились своей красотой.
Музыкантам кидали деньги. Жители думали, что уже скоро дагулы пойдут обратно в свой лагерь, но у кочевников оставался последний номер.
В город вошла запряженная лошадь. За собой она тащила крытую тканью телегу, и, когда лошадь дошла до середины улицы, дагулки стянули ткань.
На телеге в позе медитации сидел искореженный человек. Сложно было понять, сколько ему лет, но любой бы сказал, что немало. Скорее всего, это был старик, причем очень худой и с невероятно жуткими травмами. Не только руки и ноги были переломаны и будто несколько раз прокручены – пострадало все тело. Трудно было сказать, сколько позвонков в позвоночнике остались целыми – возможно, ни одного. Что произошло с внутренними органами, не стоило и думать. Даже череп деформировался. Казалось, человека бросили под пресс, а потом достали и усадили на телегу – такое создавалось впечатление. И, стоило жителям городка увидеть уродливую фигуру, как женщины вскрикнули, а дети начали плакать.
– Чудо! Мы нашли великого пустынного мудреца! Не смотрите на то, как он выглядит – любой, кто дотронется до него хоть на мгновение, исцелится. Цена крошечная – серебряная монета! Только сегодня, завтра нас уже не будет. Не упустите свой шанс!
Молодая дагулка с черными, как смоль, волосами, такими же бровями, карими глазами и яркими красными губами широко улыбалась, расхваливая свой «товар». Горожане не решались подойти. Серебряная монета – большие деньги, и спускать их на обман – глупо. Телега стояла пятнадцать минут, прежде чем жители привыкли к уроду. И тогда появился первый посетитель.
– Если обманите – я вас всех! – кулаком погрозил грузный Смантос, разводчик быков. Он не верил в исцеление и просто искал повод выгнать дагулов из города. Все знали, чем промышляет этот народ, а потерять быков Смантосу совсем не хотелось.
– Ты мне не грози, а лучше денюжку плати! – громко прокричала дагулка, а ее подруги рассмеялись.
Смантос кинул серебряную монету в шляпу и не без труда залез на телегу. Вблизи урод оказался еще неприятнее, и разводчик быков на мгновение замешкался. Но когда он услышал в толпе смешки, протянул руку и положил ее на плечо искалеченного старика.