Дея прислушалась к дыханию, но ничего не услышала. Тогда она положила на плечо старика ладонь.

– Что?

Почувствовав что-то странное, Дэя сразу же убрала руку. Что-то произошло с ее ногой, которую девушка сильно ушибла, упав с коня три дня назад. Задрав юбки, Дея посмотрела туда – и не увидела большого синего круга на коже. Ушиб исчез, будто его и не было.

– Как так? – удивилась девушка.

Посмотрев на старика снова, она увидела красивые черты лица. Когда-то в молодости этот искореженный человек мог быть красавцем. Но что-то случилось, и его труп остался сидеть нетленным посреди поля.

Тогда Дея вернулась к дагулам и рассказала о старике.

– Полезно, – проговорил глава лагеря, когда больные дагулы по очереди излечились прикосновениями.

– Я его нашла! А значит, я буду на нем зарабатывать! – прокричала тогда Дея.

– Законы дагульские знаешь, – кивнул глава.

Так Дея стала ответственной за старика. Исцеление – ходовая услуга, поэтому вскоре она одна стала зарабатывать, как остальные женщины вместе взятые. Но Дея не жадничала. Две трети отдавала главе, да и остатками щедро делилась с дагулами.

– Кто же ты такой? – проговорила Дея, глядя на старика.

Если искореженный человек и вправду был жив, во что никто, кроме Деи, не верил, то ему не требовалась еда. Его тело не менялось, хоть дагулы и возили старика уже три месяца. А еще тело оказалось на редкость прочным.

Конечно, Дея слышала о сильных идущих-мудрецах, которые погружаются в долгие медитации. Но что насчет старика? Его тело так сильно пострадало, что Дея отказывалась верить в обычную медитацию. Выглядело так, будто перед смертью старик уселся в привычную для себя позу и испустил дух.

Но Дея верила, что искореженный человек все еще жив.

На утро дагулы отправились дальше. Через два дня они почти добрались до моря, и все шло своим чередом, когда в лагерь вернулся Мануш.

Дело было ночью. Лагерь будить не стали, но подняли главного.

– Вернулся, тато, и лошадей привел! – едва не прокричал Мануш, падая на колени.

– Вижу, – недовольно проговорил глава.

Лошади были красивыми. Те, которых Мануш привел в прошлый раз, и в подметки не годились этим. Любой на месте главы обрадовался бы, но он в молодости и сам водил коней. Поэтому знал – не к добру это.

Глава шагнул к лощадям и взглянул на клейма.

– Ты что, сучий потрох, наделал? Казенных привел?!

– Лошади отличные!

– Ай, беду на нас накликал, Мануш. Перед девкой хвастаться хотел, а нас, дагулов, погубил! Уходи. Уходи, чтобы я тебя не видел больше никогда, Мануш!

– Тато!

– Вон! Больше я тебе не тато.

Дожидаться утра дагулы не стали. Кочевники снялись еще в темноте и повернули не на запад, а на восток.

Иногда дагулы не гнушались тем, чтобы увести казенных лошадей. Но только тогда, когда кочевники проезжали по какому-нибудь маленькому королевству. Сегодня – здесь, а завтра – уже в другой стране. Попробуй отыщи своих лошадей.

Вот только сейчас дагулы ехали по Праздному Королевству – одной из стран «Единства». Правил этим местом человек по имени Лень. И, пусть дагулов пускали в королевство, за нарушения законов здесь сурово наказывали. Карманное воровство никто бы не заметил. Украденную у зазевавшегося хозяина лошадь – тоже. Но несколько коней с королевской конюшни…

Молодые дагулы не понимали, какая опасность нависла над ними. Глава же кочевников ощущал, как смерть идет за ними по пятам.

– Что ж мы делать будем? Почему на восток? – спросил дядя Баро, пожилой дагул, у главы.

– Потому что искать не будут. Все знают, что дагулы на запад уходят, поэтому идем на восток.

– Может, лошадей отдать?

– Отдавай не отдавай, а всех повесят, – мрачно ответил глава, делая глоток из бокала вина. – Едем на восток. Я договорюсь за переправу – подадимся на Юг.

Юг! Каждый дагул знал, что их народ – родом с Юга. Но дагулы ушли оттуда много веков назад и с тех пор не возвращались. Никто из кочевников не поменяет вольготные степи и широкие реки на нестерпимую жару и песок.

– Как – на Юг? – спросила Дея, ехавшая рядом.

– Только так на Запад и вернемся. Переправимся, поедем в Ишбатану, в Страну Мудрости и Песков. Через нее пересечем Великую Пустыню и уйдем на Запад.

– Сколько же лет это займет?..

– Не меньше пяти, – ответил глава и грозно глянул на Дею. Девушка не посмела сказать что-то еще.

Во всей этой ситуации Дея чувствовала себя виноватой. Если бы она не подначивала Мануша, он не сделал бы что-то настолько глупое. Но поступок мужчины – это поступок мужчины. Дагулку могут простить, дагула – нет.