И уже было хотела уйти.

— Грета, — остановилась, разворачиваясь. — А у нас есть исцеляющие кристаллы в доме?

Она задумалась на секунду.

— Нет, госпожа. Могу послать за целителем.

Отрицательно качая головой, постралась как можно безаботней произнести следующую фразу.

— Не нужно. Просто голова немного болит.

— Я могу распорядиться, и вам принесут чай.

На том и сошлись.

Я целый день и целую ночь дежурила у постели Ника. Ему два раза становилось критически плохо. Он горел, покрываясь крупными капельками пота, и бесконечно бредил, ища меня в своих несвязных видениях.

Так как целителя звать было опасно, я могла только обтирать его тело влажной материей и давать по капле воды.

От еды он отказывался, упрямо сжимая потрескавшиеся от жара губы. Я все равно подносила ложку с остывшим бульоном, пока не поняла, что мои потуги накормить Ника попросту бессмысленны.

Он таял на глазах. Бледная с серым отливом кожа ластилась от пота.

В очередной раз, ночью, когда сумерки превратились в темную, непроглядную ночь, а я, довольствуясь светом крошечной магической свечи, положила ладонь на лоб метаморфа, вдруг по-настоящему обожглась, отдергивая дрожащую от шока и боли руку.

Резко вскочила, метаясь по комнате, не зная, как поступить.

Ника вывернуло, изогнуло дугой на сбившихся под ним простынях. Он заскулил, корчась, словно от невидимых ударов. А я, кусая и заламывая руки, беззвучно плакала, смотря на его страдания.

Ник!

Он замер, очень мелко и часто дыша...

— Дара... — голос слабло проскрипел.

Быстро подбежала, садясь на краешек кровати, хватая его за горячую сухую ладонь.

— Не говори. Ты очень слаб.

Он с трудом улыбнулся, и облизнув губы приподнял голову.

— Зато ты сильная... — снова падая на подушку закатывая глаза.

Я не выдержала. Резко поднялась и выбежала из комнаты, стремясь куда-то вниз.

Я найду что-нибудь и спасу его!

А когда наткнулась на встревоженную шумом, от моим торопливых шагов, Грету, я уткнулась в ее грудь, рыдая как ненормальная...

— Что случилось, Дара?

Я затрясла головой, захлебываясь от жгучих соленых слез.

— Он... он...

— Кто он? Веррион?

Даже сквозь слезы заметила, как побледнело ее лицо.

— Нет... — и решилась на отчаянный шаг. — Пойдем со мной, — и чуть всхлипывая: — Я не знаю, что делать!

Грета, запахнув на груди тяжелый халат, поспешила за мной. А когда я впустила ее в свою комнату, зажигая магический свет, она вскрикнула, широко раскрывая рот.

Я читала ее мысли. Да она их не скрывала. Удивление, шок, неверие и, наконец, ужас.

— Дара... кто это? Что скажет Веррион? Он... — прикрыла ладонью губы, боясь даже вслух произнести, что будет со мной... с нами со всеми, если обо всем узнает мой муж.

— Это мой брат.

Женщина облегченно выдохнула.

— Я не могла поступить иначе. Он... — здесь я тяжело задышала, борясь с новой волной слез. — умирает.

Грета первой взяла себя в руки и, окинув взглядом кровать, подошла ближе.

— Я не буду спрашивать, как он здесь оказался...

Я благодарно прижала ладони к груди.

— И так понимаю, целителя звать нельзя?

Я кивнула.

— И что могу я, обычный человек?

Подошла к ней, хватая за ее подрагивающие от потрясения тонкие плечи, набрала в грудь воздуха, успокаивая учащенное сердцебиение и тихо произнесла:

— Я тебе все-все объясню, но чуть позже. Сейчас мне нужно отлучится. Здесь, в доме генерала, я не в состоянии ему помочь. Я отправлюсь в дикие земли, от куда он родом, и попрошу помощи у своей матери.

Грета ошарашенно заморгала, беззвучно открывая и закрывая рот. Я поспешила ее успокоить, добавляя в слова чуть больше жалости.

— Без тебя мне не справиться. Помоги мне.

Она недоверчиво покачала головой, находясь в полном замешательстве, и через секунду, когда переварила все, что я ей сказала, прошептала:

— Но как же... дикие, мать... я ничего не понимаю.

Я же, не дожидаясь ее согласия, принялась действовать.

— Что вы делаете, госпожа?

Я расстегнула платье, спуская его вниз, с тревогой посматривая на Ника, что дышал, казалось, едва-едва, медленно поднимая вверх грудную клетку.

— То, что ты сейчас узнаешь, знают немногие. А вернее только — он, — я кивнула на своего сводного брата. — И теперь будешь знать ты.

Нижнее белье без стеснения слетело к ногам. Когда я распахнула настежь окно, выглядывая наружу, кожу окутал прохладный воздух, заставляя меня оцепенеть от холода. Критично окинула взглядом пейзаж.