Я выбрал клинки, так как дар у меня был слабый, и вломил ему так, что этого гада месяц отхаживали в лазарете. Меня выкинули из армии, испортили характеристику, лишили льгот, и вот я здесь... Обычная проза, милейший...

– А что с женой и детьми?

– Здесь. В Москве. Мы снимаем однокомнатную квартиру.

Я невольно цыкнул языком, представляя себе, как семья из четырех человек живёт в комнате пять на пять. А потом и вовсе скрипнул зубами, подумав о бедных детишках.

– В общем, дело такое, Максим. Я набираю к себе людей на службу. Вижу, человек ты тёртый и честный. Такие мне нужны.
– С этими словами я положил на стол золотую купюру номиналом в пятьдесят империалов.

Глаза бармена расширились от удивления, а руки слегка задрожали от замешательства.

– Но у меня есть ряд условий: первое - ты искренне должен захотеть у меня служить, второе - мои приказы не обсуждаются и третье, самое главное - верность до гроба!

Судя по мелькнувшим решимости и надежде в глазах, Максим согласился бы и на менее приятные условия, но что-то остановило его руку, когда он потянулся за деньгами:

– Кхм… Все это очень заманчиво, уважаемый… Но я с криминалом дел не вожу!
– Твердо отрезал богатырь и сверкнул синими глазами.

– А разве сейчас по-другому?
– Я развел руками, пытаясь охватить весь бар.
– Разве ты не на службе у преступников и маргиналов?

– Нет. Я на службе у своих гостей. Я не лезу в дела Седого. И даже сам дьявол не заставит меня делать грязную работу!

– Наоборот, Максим. Мы будем ставить криминал на место. Можно сказать, очистим город от этого непотребства. Работа благородная и опасная. Ну так что? Твой профиль?

– Если так, то я согласен! Черт меня побери! Если служба у вас даст моим детям шанс на хорошую жизнь, да я костьми лягу за вас!

– Тут аванс.
– Указал я на купюру.
– Сними просторную квартиру, своди жену в ресторан, но предупреждаю - сражаться мы будем часто.

– Вы не представляете, что значит для воина заниматься своим делом...Я буду только счастлив, если мои умения и навыки вам пригодятся.

– Отлично! По рукам?

– По рукам!

– Всё. Теперь можешь увольняться.
– Улыбнулся я.
– Скоро приступишь к новым обязанностям.

– А когда конкретно мне явиться к вам?
– Взяв деньги, спросил Максим.

– Приходи завтра вечером в это же место. Здесь теперь у нас будет штаб!

Максим удивленно вскинул брови, но промолчал.

– Я смотрю, парень, ты уже моих людей вербуешь...
– Проскрипел голос Седого у меня за спиной. Я не обернулся.

Блатной подсел рядом и плеснул себе вермута.

– А меня возьмёшь?

Я окинул его оценивающим взглядом.

– Посмотрим на твое поведение...

– Ты тут знатно навел шороху, парень.
– Добавляя в бокал апельсиновый сок, хмыкнул Седой.
– Мне теперь крышка, и деваться некуда.

– Пытаешься меня разжалобить?

– Скорей, обрести взаимопонимание.

– Очень любезно с твоей стороны...
– Процедил я.
– Радует, что ты учишься на своих ошибках и больше не пытаешься меня пристрелить.

Седой засмеялся... Обычно так смеются смертники перед казнью.

– Это бессмысленно. Это я уже понял! Зачем ты пришёл? Снова нас грабить будешь?

– Нет. Надоело. Я пришел сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– И что за предложение?

– Служи мне.

– А что взамен?

– Город. Его ночные улицы. Власть и почёт. Только предупреждаю... Грабить и бить невинных не позволю. Сгною.

– Обижаешь, парень!
– Ухмыльнулся Седой.
– Зачем мне грабить и кого-то бить, если весь город будет подо мной?!

– Логично. Но для тебя я отныне не парень, а Глеб Юрьевич. Усёк?

– Усёк, Глеб Юрьевич! Только вот к нам сейчас придут гости. И это люди Горбатого. Я им не заплатил дань, скажем так. Поможешь разобраться с ними?

– Помогу. Но сперва ты принесешь мне клятву верности.

– Как высокопарно!

– Клянись!!!

– Ладно-ладно!
– Развел руки Седой в примирительном жесте.
– Клянусь служить тебе, Глеб Юрьевич, верой и правдой, покуда смерть не разлучит нас!

"Приказ! Печать Монарха! Цель - Седой!"

Блатного выгнуло дугой, он рухнул на пол, пролив на себя весь вермут, и судорожно захлопал губами. Сейчас он словил сердечный приступ в миниатюре. Моя власть просочилась в его кровь и окутала сердце. Теперь мне стоит только захотеть, и он умрет.