Приятного чтения!

Грохот проламываемой крыши был прекрасно слышен на втором этаже. Но не только потому, что там всё вдребезги разлетелось, но ещё из-за приоткрытого люка. Замерший у прохода Семён закусил губу и прищурился, сжимая бикфордов шнур и зажигалку. Пять секунд, десять.

— Давай, — шепнул я, и дядька поджёг фитиль, закинув его наверх.

Толпа тварей, ворвавшаяся в штаб через дыру в потолке, ринулась к нам, но не успела добежать пару шагов, когда на третьем этаже разгорелось маленькое солнце. Яркая вспышка света ударила по глазам даже сквозь крохотную щель, ещё оставшуюся при закрытии люка, а затем в лицо пахнуло жаром и горелым.

— Это не задержит их надолго, — проговорил Бобров, умудрявшийся стоять, прислонившись к стене. — Нужно организовать оборону в подполе, там самое надёжное место. Толщина потолка…

— Совершенно не важна, — прервал я коменданта. — Эти твари могут разбить любую стену или преграду, дайте им только время.

— Значит, нужно сопротивляться до последнего! — храбро сказал Данила.

— Устроим ещё одну западню, заставим их заплатить за каждый метр десятками жизней, — с мрачной уверенностью проговорил Семён.

— Мы должны сохранить всё собранное, спрятать как можно глубже, — причитал Филинов. — Потом, даже если бункер рухнет, братья найдут сейф с записями и артефактами. Ничего не будет забыто.

— Ловушка — это хорошо. А вот намерение подохнуть во славу человечества отложим на потом, — ответил я, не позволяя панике и отчаянью захватить солдат. — Готовьте пушки и ружья. Выносите раненых вниз.

— В подпол? — на всякий случай уточнил Манулов.

— Нет, пока на нулевой. И начинайте готовить бомбу. Весь порох собрать на первом этаже, вдоль стен, — подумав, решил я. — Всё, что не пригодится на баррикадах.

— У нас сейчас половинный запас, но даже этого хватит, чтобы весь бункер взлетел на воздух, если поджечь одновременно. Мы живыми не выберемся, — покачал головой Бобров. Он умудрялся одновременно выполнять несколько дел, организовывал оборону, общался с нами и писал что-то в личном блокноте. Похоже, завещание.

— Если взорвать на втором этаже, а не первом, пороховой погреб выдержит, там можно будет оставить всё самое ценное, — поддержал идею Филинов. — Под завалами никому не выжить, но это не важно. Главное — записи и артефакты.

— Очень важно, и шанс ещё есть. Рано сдаваться! — рыкнул я, и в этот момент сверху раздался характерный грохот. Перекрытия между вторым и третьим этажом выдержали, но с потолка посыпалась пыль, а после второго попадания и мелкая бетонная крошка. Похоже, Высшие не собирались терпеть тараканов, что попили им так много крови, и решили прихлопнуть нас как можно скорее.

— Они бьют сюда, — ткнул я пальцем в начавшую расходиться трещину. — Отлично, в стороне от входа, значит, баррикады ставим у спуска на первый. Передайте всем — уходим через проход в капонир второй линии!

Не дожидаясь пока приказ одобрят, несколько солдат тут же схватили мешки с песком и начали забивать ими проход. У нас было всего две переносные пушки, одну поставили на треногу, вторую на край укрепления. Зато у каждого были с собой что-то из огнестрельного оружия и холодное.

— Соберите пайки, по несколько штук на брата, — не отвлекаясь приказал я.

— Зачем? Чтобы продлить мучения тем, кто сумеет укрыться в подвале? — невесело ухмыльнулся Бобров. — Кладите мешки ровнее, в два ряда! Не дёргайся, солдат, мы с честью выполним свой долг.

— И выживем, если будем работать сообща, — громко сказал я, и несколько бойцов взглянули на меня как на психа. Но другие заулыбались, а это было важнее. Сейчас самое поганое, что можно сделать — опустить руки. — Ещё раз — всем, кто не обороняется, расчищайте проход, идите в соседний бункер!

— Не стоит врать им в глаза, — прошептал комендант. — Лучше ледяная решимость, чем ложная надежда. А побегом они ничего не добьются, только умрут под когтями других, а не этих тварей.

— Я и не собирался врать. Шанс есть всегда.

— Ну да, ну да, — покачал головой Бобров. — У нас теперь только один путь. Как и должно было быть. Мы пережили всех соратников и соседей на слишком большой срок.

— Внимание! Сейчас будет прорыв! — крикнул я, когда после очередного удара рельсовой пушки кусок бетона, размером с человеческую голову, рухнул нам под ноги. — Приготовились! Ждё-ём!

Несколько десятков человек, храбрецы из рыцарского копья Данилы и добровольцы из пехоты, включая моих товарищей-десятников, замерли за баррикадой, положив стволы ружей, винтовок и автоматов на мешки. Быков тяжело дышал, двумя руками вцепившись в пушку. Манулов же, наоборот, ухмылялся и чуть прищурился, держа два револьвера на весу.