Не могу сказать, что это вызывает у меня внутреннее отторжение или хотя бы тягостные чувства. Наоборот: тёмная часть моей сути даже получает удовольствие от подобной, хм, прогулки по костям, и её приходится сдерживать. Поэтому и правдой мои слова не являлись.

Фактически, наше столкновение с кошкоухой было встречей носителя хаотично-нейтрального (или даже доброго) мировоззрения с обладательницей по большей части упорядоченно-злого. Только, боюсь, концепция прагматичного «зла», делающего добро, преследуя свои цели, и хаотичного «добра», творящего фигню, потому что думает задн… сердцем, не будет понята яркой представительницей последней категории. Лучше отыгрывать роль, кхем, цундере — холодной и колючей снаружи, но нежной и доброй внутри.

С этой мыслью концентрируюсь на продолжающемся монологе:

— Всё-таки на нас напал пусть слабый, но тейгуюзер, легко с таким противником не справиться, — продолжила я говорить, старательно подстраивая мимику, невербальные движения и тон голоса под требуемый образ. — По крайней мере, без разрушений и жертв среди этих толпящихся с раскрытыми ртами тупиц. То есть, убить на месте шансы имелись. Но без гарантии, что получится это провернуть в один ход. Да и то, что это — одна из ваших рейдеров, я поняла практически сразу. Не захотела расстраивать любимую сестру смертью боевой подруги, — делаю вид, что с трудом натягиваю на лицо кривоватую усмешку, призванную скрыть «истинные чувства». — Хотя такое решение подарило мне некоторое количество проблем и претензий от начальства.

Бросаю косой взгляд.

— Или я зря беспокоилась и эта отмороженная злыдня тебе не подруга, и мне стоило покарать её по заслугам?

— Подруга! — воскликнула сестра.

Коктейль чувств, которым сопровождался возглас, показался мне подозрительным.

Очень. Очень подозрительным!

Неужели подлая кошка-воровка соблазнила мою любимую старшую сестрёнку? Вот откуда такая реакция и та вспышка убийственного намерения. Ради той ушастой с большими сиськами Акаме была готова напасть на меня! Пушистая тварь совратила мою сестру! Это она сбивает её с пути! Уничтожить! Раздавить! За?кл??ю?чи?т?ь? в п??ос?тоян?н?о? т?ер??за???емо??м? му???к?а??м?и? ку?с???к?е ог??ол?ё?н?н??о?й? пл?оти и? н?ер??в???о?в?! ?? В?ыр?вать ду??шу и? мед?л??енно?? скорми??ть?? ни??зш??и?м?! О?т?д?ать в ве?чн??о??е? поль??зо?в?ан?и?е?? ме?рзки?м г??иб?р?и?д??ам? п?ла??н?а по?х??о?т?и и? г?нил?и?!

— Куроме, ты выглядишь жутко, — под кивки мужчин тактично пересевших поближе друг к другу и подальше от нас (а также заставивших свою сторону стола бутылками, кои они планомерно опустошали), осторожно заметила означенная персона.

Предательница! Я не позволю снова меня бросить! Ты всегда будешь моей! Только моей! В?е?чн???о?? пр?е??к??р?а? с ?но?й и нет??ле?н?? н ой?! ? Вос?х?ити?т?е?льн?ой? ж?ем?ч?у??ж?и??н?о??й ?? К о??л?лекц?ии?!

Закрыв глаза, медленно выдыхаю, старательно успокаивая вспыхнувший в душе негатив и взбурлившее безумие. Вернее, не совсем безумие, а искажение разума привязанным к душе артефактом, но это детали. Ни того, ни другого мне не нужно.

Перевожу взгляд на обеспокоенных сотрапезников.

«Тоже мне! — мысленный фырк. — Посмотрела бы я на вас, когда единственную настоящую любовь соблазняют… всякие! Не стоило отпускать это глупое, наглое и подлое существо! У-у, мерзкая обольстительница!» — всё ещё зло и раздражённо подумала я.

Однако, вспомнив, что тоже не блюла верность Акаме и вполне себе развлекалась с другими девушками, постаралась погасить собственнический порыв.

— Всё в порядке, — отвечаю после медленного выдоха. — Просто кое-что вспомнила, — сказав это, спешу «заесть» сладким подавленные, но до конца не исчезнувшие чувства злобы и горечи.

— Тогда, может, ответишь, что там с шингу? — поспешил помочь перевести тему Генсэй. — Ты мне не рассказывала о новом артефакте.

— Ничего, — буркнула я. — Просто новое умение, — видя вопросительно вскинутую бровь миньона, развернула я свою мысль, с некоторым скрипом, но и с вполне ощутимым облегчением переключаясь на деловые рельсы. — И я тебе о нём говорила. Та попытка научиться оставлять незаживающие, отравленные агрессивной энергией повреждения на теле и духовных оболочках. Я сначала провернула этот фокус с Яцу, а потом приспособила и под иное оружие, — перевожу взгляд сначала на Булата, затем на Акаме. — Ваша соратница, кстати, очень легко отделалась: на деле приём куда опаснее и болезненнее, чем прочувствовала самоуверенная и безграмотная кошка.

— Не сказал бы, что проникающая рана живота и скверно заживающие глубокие порезы по всему корпусу — это легко, — проворчал Булат, вступившись за свою блондинистую подругу. — Лео крепкая, но и она едва не истекла кровью. Любой другой человек и даже недостаточно сильный воитель мог погибнуть от ран, несмотря на помощь. Или даже не суметь добраться до нашей базы, — под направленный на меня укоряющий взгляд от Акаме закончил он.

Как же эта непрошибаемая парочка раздражает! Я им что, монашка?! Надо было после того, как эта Леоне напала на меня и убила несколько человек, просто сделать ей «а-та-та» по попе, а потом отпустить террористку, соблазнившую мою сестру с миром и добрым напутствием?! Так, что ли?! То, что она жива — уже нарушение с моей стороны и огромная милость! Бесит! Стоило её расчленить и выпотрошить прямо там!

Ладно. Судя по тому, что говорит эмпатия, они скорее переживают за подругу, чем пытаются обвинять меня. Не нужно злиться. Это всё ревность и влияние заключённого в мече архидемона. Поддаваться давлению мерзкой иномировой твари, а тем более уподобляться ей — путь в никуда.

— Она не другой. И она жива, — с холодком в голосе произношу я уже вслух. — Хотя лично для меня было проще и полезнее убить напавшего на меня врага и забрать его тейгу. За возвращённый артефакт мне бы простили почти любое количество случайных жертв. Которых, к слову, очень просто списать на вас. Но я так не поступила, — потираю лоб, давя очередную вспышку злобы на лживую совратительницу и защищающих её рейдовцев, тем самым не позволяя чувствам прорваться, обратившись ядовитыми словами или убийственным намерением.