И вообще: та территория находится в смежной зоне влияния Северного королевства и исконных земель Империи. Если не устраивает работа архитекторов Бироса, пусть убирается и просит у богатой метрополии отдельного укрепления! Или самостоятельно копает «прочную и надёжную» пещеру себе и другим дикарям.

Бирос в своём праве! Он, руководствуясь душевным порывом и советами неравнодушных приближённых, за какой-то год возвёл эту прекрасную крепость взамен старых укреплений — приземистых и неказистых, которые давно требовалось снести. За свои деньги (на самом деле бюджетные, но их наместник давно считал своими личными) построил! Разве этого недостаточно для самой маленькой благодарности?! Неужели этот столичный мужлан не видел, как прекрасны белоснежные стены, фрески на потолке штабных зданий и горгульи на башенках детища наместника?

Хотя чего ждать от человека, который не сумел научить своих неповоротливых ослов правильно тянуть носок, когда это стадо марширует на ежегодном смотре? Негодные солдаты и командир им под стать! И почему Бирос тогда польстился на ранг Мастера Боя? Правильно его верные генералы делали, что недодавали этому грубияну вечно выпрашиваемых им мелочей!

О том, что «негодный грубиян и мужлан» — один из немногих генералов имперского гарнизона на территории Северного королевства, который не только сдержал первый удар орд северян, но и успешно держал — и держит! — свой участок фронта, что благодаря «парадным специалистам» Бироса посыпался едва ли не в первую неделю, наместник благополучно забыл. Зато о нарушении приказа «выделить лучших бойцов для сопровождения эвакуируемых из страны лучших людей», — он замечательно помнит. Как и о том, что это нарушение стало пятном на лице наместника.

Этот тупой Джон вообще понимает, каких страхов его милые друзья, сердечные подруги, музыканты, модельеры и другие нужные люди натерпелись в сопровождении недостаточной охраны?! Непростительно! Мало ли какая у него там сложная обстановка? Генерал своей волей и жизнями солдат обязан исполнить любое высочайшее указание — несмотря ни на что! Иначе какой он, к лесным тварям, генерал? Даже успешная оборона ничего не значит. Ибо этот успех, достигнутый вопреки воле наместника и его приближённых, лишь бросает на них ещё большую тень!

Не забыл Бирос и прекрасную Белую крепость, оставленную этим преступником и его вооружёнными свиньями на разрушение и поругание врагам. Он непременно покарает виновного! Настолько сурово, чтобы это стало уроком всем остальным «умникам». Ведь именно такие бунтовщики представляют самую большую угрозу. Северяне… А что северяне? Варвары — они и есть варвары. Пошумят, пожгут несколько сёл, да и успокоятся, когда армия Империи их окоротит.

По чести, Бирос даже отчасти гордился буйным нравом «его» северян.

Как бы то ни было, какой-то там неотёсанный дикарь не заслуживал того, чтобы такой возвышенный человек, как Бирос, долго о нём думал. Выпив прекрасного вина, что десятилетиями настаивалось в специальных погребах внутри Дикоземья (не менее сотни золотых монет за бутылку!) и закусив доставленными по воздуху свежими деликатесами прямиком с Юга, наместник Северного королевства вновь погрузился в лёгкое и приятное общение со своими приближёнными и приглашёнными в ложу гостями. Как ему сообщили, на бал явилась и пятёрка столичных воителей — Ещё бы они не явились на его зов!

И… их вроде бы должно быть десять. Или нет? Хотя какая разница! — и хозяин Севера собирался их вызвать, чтобы посмотреть на диковинку. Но не сразу, а когда у него появится настроение.

Настроение у Бироса появилось ближе к полуночи, когда бал готовился перевалить за половину.

— Шем, подать сюда этих… как их там? Детишек из разведки, — с пьяным благодушием взмахнул холёной рукой высший аристократ и согнал со своих коленей юную провинциалку.

— Будет исполнено, высочайший, — льстиво ответил его приближенный, что пусть и не отличался особенной родовитостью или умом, зато прекрасно знал, как угодить патрону… и как передавать ему «маленькие необременительные просьбы» от заинтересованных сторон.

Через некоторое время, за которое Бирос успел выпить новый бокал вина и обсудить парочку дошедших из Столицы сплетен, явился порученец. Подскочив к патрону, он сразу зашептал ему предупреждения о надменности и своеволии столичных птиц, но хозяин Севера не слишком вслушивался в его глупое бормотание.

— Уйди, шельмец! — несильно ударив тыльной стороной ладони по назойливой физиономии, поморщился Бирос. — У меня нет настроя выслушивать твою чепуху. Где гости из Столицы?!

— Простите, высочайший! — с готовностью залебезил слуга. — Всего лишь небольшая задержка. Пост нашей охраны не хочет пропускать к вам вооружённых убийц, а эти недалёкие грубияны отказываются сдавать оружие.

— Скажи этим глупцам, что я приказал, чтобы сдали. Никто не собирается их здесь обижать.

— Я сказал, высочайший, — склонился Шем. — Но они имели дерзость ответить, что не подчиняются вам. И будто они приняли ваше приглашение только из уважения и вежливости.

— И впрямь грубияны, — растеряв часть своего благодушия, манерно поморщился Бирос. — Но чего ожидать от детей черноногих, которых растили в подземной тюрьме? Я буду милостив и великодушен. Пока что. Разреши им пройти с оружием.