Впрочем, в успехах того, второго, отчасти виноваты «таланты» командующего фронтом, назначенного туда, скорее, по политическим мотивам, нежели за полководческие умения. Сам Сейка не сомневался, что руководи тем участком он лично — и рыжеволосый упрямец давно бы пал.

— Приветствую вас, имперский бригадный генерал Кель. Любуетесь нашей победоносной армией? — с долей ехидцы и превосходства поинтересовался одержавший очередную победу полководец.

Не оборачиваясь, генерал мрачно ответил:

— И вам того же, принц, — оказывается он всё-таки узнал высокого гостя. — Я не любуюсь. Я размышляю, как много сил у нас уйдет, чтобы вас всех закопать.

— Имперский генерал шутит? — улыбнулся его пленитель. — Люблю врагов, которые сохраняют юмор и присутствие духа несмотря ни на что.

Кель промолчал, всем своим видом показывая, что не желает вести светский разговор. Но победитель опять не обиделся: он мог понять чувства проигравшего генерала. Достойным противникам можно простить некоторое своеволие.

До определённых пределов, разумеется.

— Скажите, генерал, вы по своей инициативе занялись уничтожением инфраструктуры, что так осложнило наше продвижение? Или всё же выполняли приказ? — спросил Сейка.

— По своей, — тяжело обронил имперский офицер.

Принц, убедившись в своих предположениях, удовлетворённо кивнул непокрытой головой.

— Значит, вы не только присутствие духа храните, но и собственное мнение, отличное от начальственного, имеете, — улыбнулся молодой брюнет. — Мои агенты доносят, что ваши штабные совсем потеряли связь с реальностью. Наверное, где-то там, в своих грёзах, они даже побеждают, раздавая друг другу неиллюзорные повышения и награды. Но вы не такой. Вы — одаренный воитель и военачальник. Даже странно, что нам удалось вас схватить, — польстил собеседнику Герой Севера.

— Чего здесь странного? — хмыкнул пленник. — Ваших воителей было раза в три больше, чем в нашем заслоне, а солдат и вовсе в пять. Да и Мастера ваши… у нас никого сильнее Воина не нашлось. Будь соотношение два или хоть три к одному — и, улыбнись нам боги удачи, мы сумели бы отбить первый приступ. Сумели, задержав вас, отступить сами. А так… нас просто смели. Но задержать вас мы всё равно смогли, — потрескавшиеся губы тронула улыбка, отчего из уголка рта выступила кровь. — Теперь вашим солдатам придётся ждать, пока наведут новую переправу.

— Совершенно верно, — согласился северянин. — И, признаю, ваши отважные воины сумели неприятно удивить моих. Мы потеряли почти пять сотен убитыми и ещё сколько-то ранеными. Из них три десятка одарённых. Вместе с ранеными, конечно, — увидев вскинутую бровь Келя, добавил принц. — При таком неравенстве сил потери очень серьезные. Я ведь верно понимаю, что вы лично остались, дабы позволить второму отряду уничтожить мосты? Вы ценой жизней солдат, офицеров и вашей собственной хотели задержать нашу армию?

— Да, — коротко ответил генерал — единственный выживший боец возглавленного им заслона.

— Поздравляю, вам это удалось, — с толикой неподдельного уважения кивнул Сейка. — Вы действовали грамотно и сумели нам досадить. Теперь у Империи будет чуть больше времени для того, чтобы приготовиться к следующему бою. Но ведь, сумей вы уйти, вас бы наказали за такую инициативу, — продолжил он с любопытством. — Мои разведчики доносили, что ваше командование приказало защищать мосты. Вашу бригаду поставили здесь, чтобы просто не дать моим солдатам выйти к реке, — лицо имперца исказилось в злой саркастичной усмешке. — Да, вы и я понимаем, что это невозможно, но не ваши штабные, — Сейка тоже улыбнулся, но уже покровительственно. — Таким образом, получается, что вы не просто проявили инициативу: вы нарушили приказ. Зная порядки в вашей стране, не удивился бы, если бы вас разжаловали или даже казнили. У вас ведь нет огромных капиталов и связей в верхах, а проигрываемая война требует виноватых. Не правда ли, смешно — стать виноватым за умелые и своевременные действия?

Кель безразлично дёрнул относительно здоровым плечом:

— Могли разжаловать, могли и казнить. Наш род попал в немилость. Я бы не удивился.

— Да, я знаю вашу биографию, — покивал темноволосый принц. — Ваш отец в опале, ему запрещено появляться в Столице. Ваша сестра стала вдовой при живом муже, который заперт в темнице якобы за участие в заговоре. Вам тридцать пять лет, а вы, будучи на пике ранга Воина — всего лишь провинциальный бригадный генерал с сомнительными перспективами на повышение. Западные перевалы, южные джунгли, ледяные пустоши нашего севера — вы служили в самых дальних и негостеприимных местах, по сути, разделяя опалу отца. Разве это справедливо? — с нарочитым сожалением покачал головой брюнет в доспехах.

Его собеседник остался безучастен.

— Сегодня вы доказали, что на голову выше той серой завистливой плесени, что обычно именуется «имперскими офицерами». И, заметьте, никто из сановных свиней этого не оценит. Зачем вам это надо? Из патриотизма? Чувства избранности имперского народа?

Принц насмешливо фыркнул.

— Да, Империя огромна и сильна, — риторически согласился он после рассчитанной паузы. — Но вся ваша гордыня — всего лишь мишура, призванная прикрыть то, что вам просто повезло. Когда-то вы ухватили лучшие земли, которые ныне ограждены Стеной. Пользуясь этими ресурсами, вы ухитрились на основе сохранившихся знаний создать уникальную научную школу, отобрали близлежащие аномалии у занимавших их чудовищ, а самих монстров превратили в тейгу. Это позволило Империи стать главной силой нашего мира и целую тысячу лет пребывать на вершине, кичась своей «великой цивилизованностью» на фоне не таких удачливых «отсталых дикарей». Которым вы же и установили жёсткий стеклянный потолок, выше которого нельзя подняться!