Я чуть чаем не подавился. Чего? Это еще что за неведомое политическое образование? Никогда про такой альянс не слышал. Может, мой приятель монгол уже чего-то учудил? Он что-то там говорил про рекламу.

— Гм, — отозвался я подавив кашель. — Допустим.

— Очень рады познакомиться с вами, господин Гун, — синхронно произнесли они.

— А нас друг другу ведь не представили, — задумчиво произнес я, разглядывая эту парочку из ларца, одинаковых с лица.

— Мое имя Би Ван, — встал и поклонился левый.

— Мое имя У Ван, — встал и поклонился правый.

— Братья? — уточнил я.

— Близнецы, — подтвердили братья. — Однояйцевые.

Я с диким усилием удержал в себе потертую остроту насчет их однояйцевости.

— Значит, — потер я переносицу, — ресторан «Уби Ван», ваш ресторан?

— Вы правы, господин Гун.

— Ну, — развел я руками. — Извините.

Братья довольно ненатурально улыбаясь, переглянулись:

— Ну, что вы, господин Гун. Дело-то житейское.

— Серьезно? — удивился я. — И никаких претензий? Уверены? Ладно. Так с чем пожаловали?

У или Би, я мгновенно забыл кто из них кто, выставил на стол длинный узкий футляр, обшитый замшей и пододвинул ко мне.

— Это ваше, и мы взяли на себя смелость вам это вернуть, господин Гун.

Я не спеша, а на самом деле осторожно открыл футляр. Внутри, действительно, на красном бархате лежал предмет, принадлежавший мне.

Это была моя трость. И ключевое здесь, что когда-то была. Они живого места на ней не оставили.

Дерево стало красным в серебряных узорах с медальонами, а ручка из серебрянной стала золотой. В глазах дракона на рукоятке появились мерцающие зеленые камни. И мастер, отливший ручку, явно пытался добиться почти портретного сходства с Белут-Нага-Лаут…

— Её нашли в одном из помещений ресторана после последнего вашего посещения, — поклонился один из братьев. — И у нас не было сомнений, что ее необходимо вернуть…

— Будь я должностным лицом, это была бы взятка, — задумчиво произнес я, взяв трость из футляра и крутанув ее в пальцах. Увесисто! — А где прежняя серебряная рукоятка?

— А вот видите эти узоры на древке с историей поражения морского дракона? Это серебро из той ручки.

Ага. Вижу. По серебряному морю плывет серебряная лодка, с огромным серебряным мечом на борту.

Им и про то, кто дракона убил, известно.

Эта парочка начала меня изрядно напрягать. Меня же теперь за такую трость на улице сразу грохнут, без разговоров. Продать её от греха подальше — трость мне вроде уже и не нужна, сам хожу.

Ох, темнит эта костюмная парочка, ох темнит…

— Спасибо, что вернули, — задумчиво произнес я, поставив трость на пол и опершись на невероятную золотую ручку. — Теперь, может, уже перейдем к истинной цели вашего посещения? К чему этот дар?

Братья переглянулись. Я хоть и вооружён памятью юного Чан Гуна — всё же слишком прямолинейный. Всегда забываю, что этикет деловых переговоров в этой части света предпологает долгий и неспешный переход к сути вопроса. Но ломать эту привычку я не был намерен.

— Хватит уже в гляделки играть, — раздраженно бросил я. — Отвечайте. У меня уже смена началась, мне светские беседы вести некогда.

— Мы все понимаем, — закивали братья. — Мы осознаем вашу занятость, господин Гун…

— Короче!

— Мы согласны на пять процентов! — дуплетом выпалили братья.

— Пять процентов чего? — офигел я.

— От ежемесячной прибыли нашей сети ресторанов в городе!

— Чего? — совсем офигел я.

— Шесть! Семь! Шесть с половиной брал с нас Джи Панг!

— Ничо се, — пробормотал я, откидываясь в кресле.

Так мне предлагают взять этих деятелей под «крышу»?!

Почему-то я оказался морально не готов к такому повороту событий. Ну, хотя бы потому, что я не бандит и никогда им не был. Как-то я всегда был далек от этого старого доброго промысла.

— И какова ежемесячная прибыль вашей сети? — задумчиво произнес я.

У Ван не произнес цифру вслух, он быстро выдернул салфетку из настольного держателя и золотым паркерным пером написал цифру и придвинул ко мне.

Такая славная цифра не могла оставить кого-то равнодушным.

— Это в сезон, — быстро добавил У. — В эпикоинах.

— Мне нужно поразмышлять над этим, — с чудовищным усилием воли произнес я. — На досуге.

Братья с нескрываемым уважением следили за эпической борьбой жабы и благоразумия у меня на лице.

— Мы все понимаем. Только…

— Что? — раздражение мое было видимо слишком явно.

— «Самые Наилучшие Забористые Киноварные Пилюли Мастера Хон-Цзы», — произнес Би.