Хон хочет что-то добавить, но градоначальник обрывает его взмахом руки.

— Так, стоп. Хватит. Вы воруете время у других людей, — он грозит указательным пальцем. — Замечу, знатных! Не безродных простолюдинов, как вы. Так что хватит!

Его голос наполняется сталью, а глаза сверкают.

— Ой, насмешили же вы, — Янли пристально смотрит на Хона. — Только из уважения к тебе, старик, не прикажу вас выпороть. Настроение хорошее, и я хочу, чтобы оно таковым и осталось. Убирайтесь! Мы закончили.

Ощущаю, как под кожей, деревенеют желваки. Пламя вспыхивает в ядре, норовя вырваться наружу и залить этот зал кровью безмозглой пиявки, которая высасывает жизненную силу у всего региона. Благодаря ему опасная ситуация не просто не решается, а усугубляется с каждым днём. Не знаю, куплен ли он сектой, или просто в круговерти пиров и разнузданных увеселений потерял рассудок, но это и не важно.

Я могу забрать его жизнь легко, как сорвать колосок с придорожного поля. Затем поднимется тревога. Примчатся стражи, и мне придётся драться ещё и с ними. Подставлю Хона, который в общем-то не виноват, что его губернатор такой пустоголовый ублюдок. И все наши усилия по поиску союзников пропадут пропадом.

Нет.

Это плохая затея.

Я медленно выдыхаю и заношу лицо надменного чиновника в особый список. Список тех, кто должен однажды исчезнуть. Не сейчас, пока рано, но после Вастая придёт и его черёд.

Стража выпроваживает нас уже не так дружелюбно, как встречала.

— Я не могу здесь оставаться. Мне душно, — шипит Каору, оттягивая ворот тёмно-синего платья. — Это просто сумасшествие. Он дальше своего дворца мир видеть не хочет!

— Мы пойдём, — обращаюсь я к Хону, когда рядом нет лишних ушей. — Пировать, когда вокруг творится безумие, а смерть подступает к порогу — худшее, что можно придумать.

— Я всё же останусь и постараюсь найти нам сторонников, — вздыхает глава собрания. — Простите, что не оправдал ваших надежд. Думал, что господин Янли будет разумнее.

Вдвоём с девушкой спускаемся с холма в ночную прохладу города. В Орене не так снежно, как в других местах, где мы бывали.

— Рен, — Каору хватает меня за руку, — слышишь?

— И слышу, и чувствую! — сжимаю кулаки, разгоняя по телу Ки.

По нескольким широким улицам к нам едут всадники, окружая нас в кольцо.

— Беглецы Кай и Каору, вы задержаны! — объявляет один из стражников через опущенное забрало.

Мне достаточно высвободить свою ауру, чтобы лошади начали боязливо ржать, непривычные к такому давлению Ки.

— Лучше бы вам уйти с дороги, — предупреждаю я. — Мы пришли сюда не воевать, а помочь вам, но, если придётся, я покажу разделяющую нас пропасть.

— Остыньте, — ровным голосом произносит мужчина, выезжающий из-за спин своих товарищей.

Его доспех отличается от остальных качеством. Гладко выбритое лицо напряжено и покрыто шрамами. Волосы зачёсаны назад и стянуты в хвост.

— Мы тоже не хотим воевать… с вами, — добавляет он. — Меня зовут Мэй. Глава городской стражи. И есть кое-что, объединяющее нас.

— Да, что же? — хмуро спрашиваю я.

— Отказ закрывать глаза на созревшую проблему. Продолжим разговор в более удобном месте или будем вести его посреди улицы на глазах у всех?

Переглянувшись с Каору, мы киваем.

Выясняется, что Мэй, в отличие от своего господина, видит ситуацию совершенно иначе. Нам ещё раз приходится повторить свою речь, но уже без масок.

— И у вас есть план, как покончить с сектой Восходящего Солнца? — пристально смотрит на нас командир.

— Да, нам надо выманить основные силы с территории, — разъясняю я, когда мы сидим возле карты. — Сражаться не обязательно, вряд ли вы сможете собрать столько сильных адептов, чтобы дать бой. Главное — дать нам время, и мы покончим с демоном, а тогда уже можно будет сразиться и с остальными. Или же воевать с ними и вовсе не придётся.

— Но, конечно же, если у вас есть хорошие практики, которые не побоятся рискнуть жизнью ради нашего региона, — добавляет Каору, — будет отлично.

— Я хочу остановить секту Восходящего Солнца, — признаётся Мэй. — Мы объезжали территории и видели, что там творится. Мне потребуется несколько дней, чтобы собрать людей. Задействую все свои связи, кину клич по ближайшим городам. Вы не единственные, кто видит, к чему всё идёт. Просто до этого у нас не было того, кто может бросить вызов патриарху. Что ж, я помогу вас. Клянусь своей честью, — он бьёт кулаком по нагруднику, вызывая ясный звон. — Потомки не смогут сказать, что я трусливо поджал хвост и бросил своих земляков в беде.