Перед взором мутно, словно смотрю сквозь целлофановый пакет.

Вновь услышал женский голос, но опять не понял слов.

Постепенно картинка перед глазами стала четкой. Над головой деревянный потолок. Я медленно повернул голову, боль напомнила о себе, впившись острыми шипами. Я поморщился, зашипел сквозь стиснутые зубы. Замер, чтобы не провоцировать новую вспышку, только чуть скосил взгляд. Деревянные стены, дверь и пол. Не похоже на больничную палату, в которой по всей логике я должен находиться. Если присмотреться, то и дверь необычная — деревянные рейки с бумажными вставками. Типичные двери в каком-нибудь древнекитайском или японском доме. Пальцами ощупал кровать — деревянная, перина из грубой ткани, набитая перьями. Сам же я прикрыт лишь легкой тканью, под головой подушка тоже с перьями.

Дверь с шуршанием ушла в сторону и в комнату вбежала девушка с черными волосами, собранными на затылке в хвост, большими карими глазами восточного типа, тонким аккуратным носиком и розовыми губками. Одета в длинное белое платье, больше похожее на халат, что опускается до щиколоток, с настолько широкими рукавами, что в них можно спрятать дыню. Талию стягивает широкий белый пояс из ткани. Девушка показала на меня пальцем, произнесла высоким голосом непонятные слова.

Следом в комнату вошел… я хотел сказать дед, ведь у него длинная белая борода, длинные белые волосы и морщины в углах темных глаз, но при этом назвать его стариком язык все равно не поворачивается. В высоту мужчина где-то под два метра, выше девушки на три головы. Плечи широкие настолько, что ему пришлось поворачиваться боком, чтобы войти в комнату. В нем чувствовалась и власть, и могущество, будто ко мне вошел император. При этом каждое движение его было исполнено грации, словно передо мной человеческое воплощение пантеры, но при этом с тигриной мощью. Одно я понял точно, что с таким человеком не решился бы выйти на ринг.

Он подошел ко мне, вгляделся, затем коснулся лба. От пальца во все стороны пошел холодок, я почувствовал, как боль отступает, словно кто-то стал вытаскивать невидимые шипы.

Мужчина что-то спросил — по крайней мере, это было понятно по его интонации.

— Простите. Я вас не понимаю, — прошептал я.

Мужчина вздрогнул, прищурился, затем обернулся к девушке, спросил что-то, но та лишь пожала плечами. Он вздохнул, обернулся и вперил в меня взгляд, а через миг в моей голове словно раздались слова.

«Лежи, иноземец. Тебе еще долго поправляться. Я Вион, это моя внучка Сили. Ты уже идешь на поправку, но из-за тяжести раны и из-за того, что тебя нашли на грани жизни и смерти, полное выздоровление займет несколько месяцев. Мы не понимаем твоего языка, так что Сили поучит тебя нашему, иноземец, а также будет кормить тебя. Как только ты поправишься, тогда и поговорим о том, как будешь расплачиваться за лечение. И еще, будешь распускать руки или приставать к внучке, очень об этом пожалеешь».

Он резко встал, оставив меня в еще большем недоумении, и ушел.

Я уверен, что слышал его голос в голове, но… как вообще такое может быть? Что происходит?

Мне стало тяжело дышать, на лбу выступил холодный пот, а сердце заколотилось с такой силой, что кажется, будто сейчас выломает грудную клетку.

Сили что-то тревожно спросила, но ее голос отдалился, а мой взор заволокла тьма.

* * *

— Спасибо, — поблагодарил я и принял деревянный поднос из рук девушки.

Стандартный рацион — чашка риса, немного рыбы и чай. Не сказал бы, что это очень питательно, но учитывая, что физических нагрузок у меня нет никаких, и большую часть времени провожу в кровати — то и энергии почти не трачу…

Первые недели были самыми трудными — боль то и дело возвращалась, ходить удавалось с трудом, руки и ноги не слушались. Сили рассказала, что нашла меня на пороге дома, умирающего с пробитой головой. Я пролежал без сознания почти две недели. К моему счастью ее дедушка — Вион, был известным лекарем, так что смог вытащить меня фактически с того света.

Периодически до слуха доносились мужские голоса и резкие выдохи. Как узнал позже, Вион еще и мастер боевых искусств и занимается преподаванием.

В силу того, что мне было предписано отлеживаться, и заняться больше было нечем, я просто осваивал язык. Часть времени на это тратила Сили, а потом, когда она уходила, я повторял пройденный материал, пытаясь вникнуть в то, что мне объясняли, вспоминал ранее слышанные фразы, пытаясь понять их смысл. Так что день мой по большей части состоял из познаний языка и тратил я на это по самым скромным оценкам почти по восемь часов. Неудивительно, что всего через три недели уже мог кое-как объяснить, чего хочу, знал простые фразы. Спустя еще три недели, пусть и не знал сложных фраз, но уже вполне сносно мог общаться. По моим личным оценкам уровень мой был где-то в районе какого-нибудь крестьянина — малый словарный запас, скудный набор типовых фраз и прочее. Но в целом общаться мог. Поэтому помимо уроков я стал просить Сили рассказывать о том месте, где нахожусь.

И первые же ее слова повергли меня в шок.

Я находился в городке Унлин, в одной из восьми провинций великой империи Фураджин, под названием Хэйлян.

— Провинция Хейлян? — уточнил я, пытаясь припомнить все уроки географии, что проходили в школе-интернате.

— Да.

— Империя Фураджин?

— Великая империя Фураджин, — строго поджав губы, поправила меня Сили.

Я прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоить сердце. Пусть в школах-интернатах образование далеко от слова «хорошее», но даже так я прекрасно знал, что никакой империи Фураджин… простите, великой империи Фураджин не существует, как и провинции под названием Хейлян.